Александр Плонский - Будни и мечты профессора Плотникова

Алеша запомнил на всю жизнь нечаянно подслушанный разговор.

- Ну почему так? - недоумевала мать. - Мы живем в комнате без удобств, а ты отказался от квартиры!

- Я коммунист, - ответил отец.

Года два, во время учебы отца, Алеша с матерью прожили вдвоем. Это было, пожалуй, самое счастливое время в жизни. Мать брала его на ночь в постель и перед сном напевала:

"Хорошо нам, Леша, в гнездышке родном, пусть гудит сердито вьюга за окном!"

Алеша любил купаться. Так приятно было барахтаться в теплой, ласковой воде. А потом мать обмывала тельце обильной щекочущей струей и приговаривала:

"С гуся вода, с гуся вода, а с Леши болезни и худоба!"

После его дразнили: "Толстый, жирный, поезд пассажирный..."

Еще одно яркое, запомнившееся навсегда впечатление относится к столу. До сих пор стол возвышался над Алешей как монумент. И вдруг, встав на цыпочки, мальчик увидел ровную и гладкую крышку. Увидел впервые сам, не с маминых колен. А ведь прежде она была выше уровня глаз! Значит, он стал таким же большим, как стол...

Пришло время, и Алеша поступил в школу, сразу во второй класс. Младший по возрасту, он обогнал ростом одноклассников. Мать не раз внушала:

- Смотри не дерись, еще покалечишь кого-нибудь!

Он так и рос маменькиным сынком...

В тридцатых годах родители поселились в подмосковном поселке Лосинка, Лосиноостровске. Вскоре поселок переименовали в честь полярного летчика Михаила Сергеевича Бабушкина, участника челюскинской эпопеи и высокоширотной экспедиции ледокола "Садко", Героя Советского Союза, родившегося поблизости и погибшего при авиационной катастрофе. Позднее Лосинка, как ее по-прежнему будут называть старожилы, войдет в черту Москвы.

Они жили в двухэтажном, дощатом, отштукатуренном снаружи и изнутри доме, похожем на барак, - такие дома называли стандартными. К их крошечной квартире в торце дома примыкала веранда, имевшая два входа - со двора и из комнаты. С годами она обветшала, наружную дверь забили.

Веранда не отапливалась, поэтому пользовались ею только летом. Тогда ее облупившийся фасад заплетал вьюнок с бледно-розовыми слабоароматными цветками, и дом, при очень развитом воображении, можно было принять за старинный рыцарский замок.

На веранде доживал век старый комод. Ящики его рассохлись, им уже давно не пользовались по назначению, но и не выбрасывали. Это были владения Алеши.

В ящиках комода скрывался хаос, самый настоящий первозданный хаос, полная противоположность порядку - по-гречески "космосу": железки невообразимого происхождения и предназначения, радиолампы, шурупы, пружины и многое другое из того, что несведущие люди считают бесполезным хламом. Алеша копался в нем с наслаждением, словно старьевщик, и всякий раз находил что-то неожиданное...

В памяти Плотникова комод ассоциируется с дядей Мишей, Михаилом Павловичем, младшим братом матери. В гражданскую войну был он рядовым красноармейцем, а в тридцатые годы - киномехаником. Кино тогда уже обрело голос, и дядя часто возился со звуковоспроизводящей аппаратурой, что-то в ней усовершенствуя. Делал он это с явным удовольствием.

Примостившись рядом, Алеша разглядывал большие стеклянные радиолампы и алюминиевые цилиндры электролитических конденсаторов, вдыхал елейный аромат расплавленной паяльником канифоли.

Как оказалось, дядины уроки не прошли бесследно. Михаил Павлович заразил-таки племянника своей страстью, но так никогда и не узнал об этом: вспышке Алешиной "болезни" предшествовал довольно длительный скрытый период.

Но вот Алеша прочитал небольшую книгу под названием "Веселое радио". Автора не запомнил и лишь сорок лет спустя выяснил, что книга принадлежит перу писателя-фантаста Немцова. Наверное, это была лучшая из его книг. Полная неистощимой выдумки, почти циркового блеска, виртуозной изобретательности и юмора, она заворожила Алешу и словно спустила курок, который взвел дядя.

Так в тринадцатилетнем возрасте будущий профессор стал радиолюбителем.

В Москве на Арбате находился тогда очень странный магазин. Он не был ни комиссионным, ни антикварным. Возможно, теперь его назвали бы магазином уцененных товаров, но и это не отразило бы сути. Магазин был волшебным. В нем продавали старые-престарые радиоприемники, чуть ли не времен Попова и Маркони. Откуда они брались, оставалось тайной. Там Алеша купил за бесценок двухламповый ПЛ-2, выглядевший так, словно его только что изготовили, но упорно не желавший работать.