Юрий Брайдер - Гвоздь в башке

— Это было бы чересчур просто…

— Поживем — увидим. В любом случае мой сын еще слишком юн, чтобы противостоять тебе.

— Подсыпать яд в вино может и ребенок, — возразил Астерий, но уже без прежнего остервенения.

— Твое вино и твою пищу перед каждой трапезой пробуют повара, а потом и застольные прислужники.

— Отныне первой все это будешь пробовать ты, — глухо сказал Астерий. — А теперь удались. Я устал.

— Вот в том-то и дело. Ты очень устал. Отсюда и все твои вздорные подозрения. Выспись хорошенько, и к утру мрачные мысли рассеются.

Ариадна резко встала, почти вскочила и, шурша своими полупрозрачными одеяниями, направилась к выходу. Любой знаток женской души, к коим я отношу и себя, мог без труда догадаться, что отныне из союзника Астерия она превратилась в его тайного врага.

Вот только догадывается ли об этом сам Астерий?

Быкоголовый урод опорожнил кувшин вина и тут же смежил веки. Светильники продолжали гореть, но для нас с Настромо, естественно, наступил мрак.

— Держись, — я мысленно связался с напарником. — Сейчас на тебя навалятся медиаторы сна, а потом и алкоголь. Постарайся все это перебороть. Нам нельзя спать.

— Что такое медиаторы? — поинтересовался Настромо уже слегка нетвердым голосом.

— Химическая дрисня, которая выделяется под влиянием нервных импульсов и регулирует всю жизнедеятельность нашего организма, — как можно более популярно объяснил я.

— С любой дрисней я как-нибудь справлюсь, — ответил он. — А вот бороться с опьянением даже и не собираюсь. Разве ты забыл, с кем связался?

— Не забыл, — вздохнул я, — но надеялся, что новая форма существования изменит тебя.

— Держи карман шире, — резкие перемены, случившиеся в жизни Настромо, похоже, уже перестали угнетать его. — А мы, кажись, попали по назначению? Это и есть прародитель кефалогеретов, которого ты собрался пришить?

— Он самый. Астерий, сын Миноса. Позже он получит прозвище Непобедимого… Или не получит, — спохватился я.

— Крутой дядя… Он не догадался, что мы в него вселились?

— Пока нет. Но с ним надо быть начеку. Интуиция у Астерия — будь здоров.

— Ну и что? Как он от нас избавится? Башку разобьет о стенку? Или удавится?

— Есть разные способы одолеть чужую личность, пробравшуюся в твое сознание. Борьба психологическая столь же реальна, как и борьба физическая. Мозг очень удобное место для битвы двух враждебных душ.

— Знаешь, как такая битва называется?

— Как?

— Шизофрения. Расщепление сознания.

— Наша цель не свести его с ума, а уничтожить. Причем вполне определенным образом.

— Твоя цель, твоя! — уточнил Настромо независимым тоном. — Я на мокруху не подряжался. Тем более, против своего прародителя.

Такого поворота событий я, признаться, не ожидал. Прежде мне казалось, что на Настромо можно положиться. Хотя что, спрашивается, взять с наркота, чьи понятия о долге, чести и порядочности напрямую зависят от наличия или отсутствия вожделенной дозы.

— Разве мы больше не союзники? -Не знаю, чего в моем голосе было больше — раздражения или растерянности.

— Союзники, союзники, -заверил он меня. — Но прежде, чем я помогу тебе, ты должен помочь мне.

— Каким образом?

— Не догадываешься? -Ощутив свою значимость, Настромо мог и покуражиться. — А ты подумай хорошенько.

— Тут и думать нечего! Тебе какой-нибудь отравы добавить хочется. Не хватило за целый день.

— В самую точку! Не мешало бы еще винца хлебнуть. Винцо здесь неплохое, но очень уж слабенькое.

— Да ты охренел, в самом деле! -забыв об осторожности, возмутился я. — Мы ведь находимся в чужом теле. Твои желания для него сейчас ничего не значат.

— Это надо проверить. Ты про сомнамбул слышал что-нибудь? Те против своего желания во сне черт знает что вытворяют. Даже по крышам ходят, -продолжал гнуть свою линию Настромо. — Ты, главное, отвлеки как-нибудь этого патриарха. Не дай ему проснуться. А уж все остальное я беру на себя.

— Одумайся! -взмолился я. — Ты выдашь нас раньше времени.

— Как хочешь. Учти, если я не договорюсь с тобой, придется договариваться с ним, -пригрозил Настромо. — Как я понял, этот Астерий давно ожидает какого-то незваного гостя. Вот уж он обрадуется, получив весточку о твоем появлении.

Впервые я подвергался шантажу со стороны бестелесного создания. Чувства мои были сопоставимы с потрясением верующего, у которого сошедший с иконы ангел вдруг попросил закурить. Поэтому, наверное, я сдался без долгой борьбы.