Кирилл Бенедиктов: «Если», 2004 № 12

— Да, — тут же ответила Ада.

Я был рад, что мне не пришлось отвечать на этот вопрос. Мне даже не хотелось думать об этом.

— А что ты будешь делать, Ада, если силой отбросишь наше общество до состояния примитивных дикарей? — спросила Джессика. — Как ты думаешь, Холли одобрит стада первобытных охотников или собирателей, бродящих по ее печени?

— Если ее мозг будет свободным, она справится со своей печенью.

— Мы не перейдем в собаку, — отрезала Джессика и замолчала. Ада снова ухватила ее за ноги:

— Еще разок, Барри.

— А как же все эти люди? — спросил я.

— Заткнись. — Ада уронила мамины ноги, достала из заднего кармана большой носовой платок в синюю клетку и утерла свои собственные слезы. Я заткнулся и схватил мать под мышки.

Мы сбросили ее снова. В этот раз Джессика даже не вскрикнула.

Мы вытянули ее уже через несколько подскоков. Ада мрачно молчала. Я опасался, что наше дело на грани провала. Как там они, люди? Пусть и очень маленькие, но люди же. В конце концов хоть на минутку я мог быть честным с самим собой. Я прекрасно осознавал, что можно прожить целую жизнь за минуты. Джессика права: наночеловечки так же реальны, как и мы. Они и жили, и умирали… Мы перевернули маму. Она и сама выглядела мертвой, но схватив ее за запястье, я уловил пульс. Ада помогла ей сесть и осторожно похлопала ее по щекам. Я быстро сгонял за бутылочкой минералки к нашей корзинке для пикника, налил немножко на ладонь и побрызгал матери в лицо. Нет ответа. Тоби протолкался между Адой и мной и снова лизнул мать в нос.

Прошло какое-то время.

Потом Джессика открыла мамины глаза.

— Много всего изменилось, — ее голос едва слышался и звучал как-то униженно. — Но в одном мы остаемся непоколебимы: мы не покинем наш мир..

Ада вздохнула. Я надеялся, что она не захочет больше скидывать мать с моста,

— Мы предлагаем компромисс, — заявила Джессика.

— Слушаем, — ответила Ада.

— Мы предлагаем позволить Холли иметь больше контроля над собой, — сказала Джессика. — Мы прочесали ее память и нашли несколько видов деятельности, которые вполне сможем стерпеть. К примеру, бальные танцы.

Лицо Ады запылало, руки сжимались в кулаки и разжимались снова и снова. Когда она заговорила, ее спокойный и холодный голос был напряжен, как сжатая пружина, как кобра перед броском..

— Вы говорите мне, что позволите доктору Холли Кетчем, достопочтенному физику и непререкаемому авторитету в нанотехнологии, женщине, настолько исполненной жажды познания и жизненной энергии, что многие просто вынуждены отступить, чтобы не сгореть в этом огне, женщине, полной чистой и пылкой любви, материнской нежности, доброты и сочувствия практически к каждому… — Она вскочила и заорала: — Женщине, которая наслаждается всплеском адреналина, сплавляясь в лодке по водопадам или ныряя в затяжном прыжке с самолета? И вы говорите о том, что готовы позволить ей бальные танцы?! Вы серьезно?!

— Ну да. И еще что-нибудь в этом роде.

— Ада! — я схватил сестру за руку, и она глянула на меня так, что даже у самого крутого байкера сердце ушло бы в пятки. — Можно, я попробую?

Я думал, она собирается, как обычно, обидной парой слов поставить меня, младшего брата, на положенное мне место, но она вырвала руку и утопала к грузовику. Мы с Тоби смотрели, как она колотит кулаками по двери грузовика, оставляя вмятины. Когда она перестала шуметь и обессиленно опустилась на землю, я повернулся к маме и заговорил с Джессикой:

— Если возможен компромисс, Джессика, — сказал я, — ой будет на наших условиях. Или, если ты способна хоть немного подумать, он будет на материных условиях. Вам придется научиться жить с тем, чего хочет ваш мир, а не с тем, чего вы от него хотите.

— Ладно, мы согласны несколько расширить список.

— Вы собираетесь дать матери выйти и самой заявить, чего она хочет?

— Но она постоянно рискует!

— Вам надо научиться доверять ей, — сказал я.

Джессика не ответила; и я вдруг стушевался. Ясное дело, иадо что-то говорить, но я совершенно не знал, как убедить нанонарод. На плече я почувствовал дружеское пожатие — это подошла Ада и присела возле меня.

— Барри прав, — сказала она. — Вы должны обратиться внутрь. Мать сама позаботится о внешних материях. Вы даже не представляете себе, с чем приходится сталкиваться здесь, снаружи, в большом мире. Мы можем бросать вас с моста, пока совсем не уничтожим ваше общество. Если нам покажется, что выжившие привыкли к этим прыжкам, мы придумаем что-нибудь еще. Поищите-ка в маминой памяти рукопашную с аллигаторами.