Артур Кларк - Да не настанет ночь

Вторым был юноша, на вид чуть старше его самого, и Элвину хватило одного взгляда, чтобы понять: это сын Серанис.

Те же черты лица, хотя во взгляде — дружелюбие, а не пугающая мудрость поколений. Другими были и волосы — черные, а не золотые. Но безошибочно можно было сказать, что это мать и сын.

Чувствуя нечто похожее на благоговейный трепет. Элвин повернулся в поисках поддержки к своему провожатому, но Герейн уже куда-то исчез. Зато Серанис улыбнулась, и волнение сразу прошло.

— Добро пожаловать в Люс, — сказала она. — Я Серанис, а это мой сын Теон, который однажды займет мое место. Ты самый молодой из всех побывавших здесь диаспарцев. Расскажи, как ты нашел дорогу.

Сперва запинаясь, затем все увереннее Элвин поведал о своем путешествии. Теон слушал затаив дыхание; Диаспар, видимо, казался ему столь же чужим, каким Люс показался Элвину. Но Серанис, судя по ее лицу, не услышала ничего нового; пару раз она задавала вопросы, наводящие на мысль, что ей известно гораздо больше, чем гостю. Когда он закончил, некоторое время все молчали. Затем Серанис посмотрела на него и тихо спросила:

— Зачем ты приехал в Люс?

— Я решил посмотреть мир. — ответил он. — Все говорят, за городом нет ничего, кроме пустыни, но захотелось убедиться в этом самому.

Взгляд Серанис был полон сочувствия и даже грусти, когда она заговорила снова:

— И это единственная причина?

Элвин колебался. И наконец ответил не как исследователь, а как юноша, недавно расставшийся с детством.

— Нет, — медленно проговорил он, — это не единственная причина, хотя до сих пор я об этом не знал. Я был очень одинок.

— Одинок? В Диаспаре?

— Да, — сказал Элвин, — Я единственный ребенок, родившийся там за семь тысяч лет.

Она не сводила глаз, как будто в самую душу заглядывала, и к Элвину внезапно пришла уверенность, что Серанис может читать мысли. Едва он об этом подумал, на ее лице промелькнуло легкое удивление, подтвердившее его догадку. Когда-то и люди, и машины обладали этой способностью, и сохранившиеся в целости и сохранности роботы по-прежнему ловят мысленные приказы хозяев. Но в Диаспаре сами люди лишились дара, которым наделили своих рабов.

Его размышления прервали слова Серанис.

— Если ты искал жизнь, — сказала она, — твой поиск завершен. Кроме Диаспара и Люса, нет ничего. За нашими горами лежит лишь пустыня.

Как ни странно, Элвин, предпочитавший ничего с ходу не принимать на веру, не усомнился в услышанном. Он ощутил лишь грусть, когда все, чему его учили, оказалось столь близко к правде.

— Расскажи про Люс, — попросил он. — Почему вы столь долго были отрезаны от Диаспара? Когда вы о нас узнали?

Серанис улыбнулась.

— В нескольких словах ответить будет непросто, но я постараюсь.

Поскольку вся твоя жизнь прожита в Диаспаре, ты считаешь само собой разумеющимся, что люди — городские жители. Это не так, Элвин. С тех пор как машины дали нам свободу, не прекращалось соперничество между двумя различными типами цивилизации. В Эпоху Рассвета существовали тысячи городов, но немалая часть человечества жила в сообществах, подобных нашему.

Не сохранилось записей об основании Люса, но мы знаем, что нашим далеким предкам крайне не нравилась городская жизнь и они не хотели иметь с ней ничего общего. Несмотря на быстрый и общедоступный транспорт, они держались поодаль от остального мира и создали независимую культуру, которая достигла расцвета, какого прежде не знал мир.

В течение столетий, по мере того как мы развивались разными путями, пропасть между Люсом и городами становилась все шире. Через нее перебрасывался мост лишь во времена великих кризисов; мы знаем, когда Луна начала падать, она была уничтожена благодаря усилиям ученых Люса. Так же было и в битве за Шалмирейн, когда мы защитили Землю от Пришельцев.

Суровые испытания исчерпали силы человечества; один за другим города умирали, и их погребала пустыня. По мере того как население сокращалось, люди мигрировали, и в конце концов Диаспар остался последним и самым большим из всех городов.

Эти перемены прошли мимо нас, но нам тоже пришлось сражаться — с пустыней. Горы — естественный барьер, но его оказалось недостаточно, и понадобилось много тысячелетий, чтобы мы обезопасили нашу землю. Под Люсом работают машины, они будут снабжать нас водой до скончания веков, поскольку древние океаны все еще там, под земной корой, на огромной глубине.

Такова вкратце наша история. Как видишь, даже в Эпоху Рассвета мы имели мало общего с городами, хотя люди оттуда часто приходили к нам. Мы никогда им в этом не препятствовали, ибо многие из наших выдающихся деятелей родом из внешнего мира, но, узнав, что города начали умирать, мы не захотели разделить их участь. Когда пришел конец воздушному транспорту, остался лишь один путь в Люс — туннель из Диаспара. Четыреста миллионов лет назад он был закрыт по взаимному соглашению. Но мы всегда помнили о Диаспаре, и я не знаю, почему вы забыли о Люсе.