Владимир Брагин - В Стране Дремучих Трав

Старик почему-то боялся, что будет следствие.

Ты меня к этому делу не припутывай, — сказал пи Пасека рядом, но мое дело сторона. Только пчелки у меня, одна забота… Ничего не видел, ничего не слышал С тобой не говорил.

Когда старик ушел, уже стало темнеть. Я окинул последним взглядом стол, стены, окошко. На столе остался кувшин, недопитый стакан воды, блюдечко с каким-то белим порошком и маленькими гомеопатическими крупниками. На блюдечке лежала серебряная чайная ложечка с выгравированными буквами: «СД» (Сергей Думчев). Сердце мое сжалось от боли: это все, что осталось от человека, которого я полюбил всей душой.

Завтра домик будет снесен. Забудут все о докторе Думчеве. И я взял себе на память ложечку с инициалами «СД». А порошок и крупинки? «Это для каких-то опытов Сергея Сергеевича», — подумал я. У меня не хватило духа выкинуть их. И я ссыпал в обрывок бумаги, который валялся на столе, порошок и две крупинки.

Суббота, 18 июля

Вот уже прошло двадцать дней, как исчез Думчев.

Я устроился в труппу. Уезжаю из Ченска. Снова начинается моя бродяжническая актерская жизнь.

Неразрешима и темна история исчезновения Думчева. Но всегда будут светлы мои воспоминания о нем. Уезжаю. Укладываю на дно потертого чемодана заметки о днях, проведенных в Ченске. А вместе с ними то, что взял в последнее посещение фанерного домика.

Но почему же теперь, затягивая ремнями чемодан и неотступно думая об исчезновении Думчева, я все вспоминаю «Живой труп» Льва Толстого и почему я читаю про себя монолог Феди Протасова?

На этом кончался юношеский дневник старого актера Орлова-Заокского.

Я зачитался и не заметил, что за окном, за спущенными шарами, уже светло, а на столе все еще горит электрическая лампа. Отложив в сторону дневник, я внимательно осмотрел то, что взял когда-то актер со стола в фанерном домике. Серебряная ложечка с инициалами «СД» потемнела, а в двух пожелтевших обрывках бумаги, сложенных в виде пакетиков, были порошок и крупинки. Странный же человек этот актер — старый романтик! Десятки лет возить с собой порошок, гомеопатические крупинки…

Когда я читал записки актера, мне временами казалось, что вот-вот — ив истории исчезновения Думчева что-то прояснится. Но записки прочитаны, а история столь же темна, как и раньше. Даже темнее и непонятнее.

Я утомился от бессонной ночи, от внутренней тревоги, от напрасных блужданий вокруг одного и того же вопроса. Голова моя разболелась. В чемодане была коробочка с порошками — какая-то смесь пирамидона и кофеина. В Москве я так переутомился, что начались головные боли. Лечащий врач посоветовал принимать два раза до обеда по одному порошку. Теперь я достал эти порошки из чемодана. Принял порошок и запил водой. Решил уснуть. Прилег. Но уснуть не смог: мешал солнечный луч, который пробивался сквозь шторы.

Почему запомнились эти мелочи, подробности поступков, действий и всего хода моих мыслей в это утро? А потому, что в одной из этих мелочей и оказалась скрытой та пружина, которая затем неожиданно развернулась и резко оттолкнула, отбросила меня на некоторое время далеко в сторону от всего обычного хода жизни.

Так вот… болела голова. Яркое солнце пробивалось сквозь штору и мешало спать. В луче солнца плясали пылинки. Этот луч тянулся к столу и касался скомканных стертых листков, в которых были завернуты порошок и крупинки, принесенные актером. Десятки лет назад взятые из фанерного домика доктора, они, эти листки, сразу рассыплются в моих руках, едва я начну развертывать порошок и крупинки вместе с ложечкой… Но что же это такое? На листке, в котором был порошок, — почерк Думчева! Я вскочил, ссыпал из старой скомканной бумаги порошок в пустой пакетик от пирамидона и стал жадно читать:

«Влияние на скорость развития, на рост живого организма ферментов, разные сочетания изменений температуры и влажности — все это я исследовал, проверил на опытах и убедился в том, что могу влиять на рост живого организма, менять его структуру, увеличивать или уменьшать формула изменения скорости развития пчелиной моли выражается:

lgW = bt + clgt,

где

W — вес;

t — время;

b и c — константы

В 70.000 раз! В 70.000 раз увеличивает свой вес гусеница бабочки ивовый древоточец. В тысячных долях грамма выражается вес гусеницы, когда она выходит из яйца… Проходит сравнительно короткий срок, и вес ее уже можно считать в граммах.