Александр Громов - «Если», 2004 № 05

— А вот и наш грузовик.

Фургон с правительственными опознавательными знаками подкатил ко входу в туннель. Задние окна были покрыты амальгамой и забраны сеткой.

— Похоже, наша карета прибыла, — объявила Лайм. — Вперед!

Обстановка была самой спартанской: два пластмассовых ящика вместо стульев, по стенам тянутся голые полки. Лайм стояла, опираясь на одну из полок, пока грузовик ехал по улицам города. Задняя часть отделялась от передней перегородкой.

Хэммонд сидел на ящике, безвольно подпрыгивая каждый раз, когда колесо попадало в рытвину: скованные руки не давали удержать равновесие. Наконец он не выдержал и попросил Хуанга ослабить «браслеты».

— Почему бы нет? — пожал тот плечами и открыл наручники.

— Спасибо, — облегченно выдохнул Хэммонд, потирая запястья. — Знаете, агент Лайм, — неожиданно заговорил он, — я все гадаю…

— О чем?

— Вы утверждаете, будто все, что мне довелось пережить, — плод моего воображения. Что я сам создал чудовищ.

— Можно сказать и так.

— Но в таком случае откуда мне знать, что вы не плод моего воображения?

— Могу дать слово, что это не так, — усмехнулась Лайм.

— Вы уверены? В Зазеркалье Алиса видит спящего в лесу Черного Короля. Когда она спрашивает, ей объясняют, что Король спит и что сама она тоже часть его сна. Мало того: целый мир всего лишь часть его сна. И если бы Король не видел ее во сне, где бы, спрашивается, она была?

— «Погасла бы, как свеча», — процитировала Лайм.

— Как и остальной мир, — заключил Хэммонд, вцепившись в ящик, чтобы не упасть. — Никогда нельзя быть уверенным, что мы не чей-то сон, не правда ли?

— Думаю, да, — кивнула Лайм.

Они по-прежнему мчались куда-то.

— Я все думал о твоей теории, — обратился Хуанг к Лайм. — Ты считаешь, что электромагнитное поле распространяется по городу и пронизывает всех нас?

— Именно.

— Если это так, мы могли бы определить его источник.

— Но как? — спросила Лайм.

— Последовав за бронзовым зайцем.

На борту фургона была приклеена карта Бостона. Хуанг шагнул к ней и вытащил из кармана маркер.

— Я кое-что знаю о радиолюбительской связи. Радиолюбители используют этот принцип, чтобы засечь передачу. Если взять рамочную антенну и начать вращать, сразу увидишь, что самый сильный сигнал идет, когда антенна находится под прямым углом к его источнику. Такой антенной пользуются, чтобы проследить, откуда поступает сигнал. Далее, — продолжил он, очертив кружком площадь Копли, — если нервная система Хэммонда реагирует на какой-то вид излучения, вступает в действие этот же принцип. С некоторой натяжкой можно сказать, что мозг имеет такую же симметрию, как и рамочная антенна: имеется правое полушарие, левое полушарие, и оба полушария подвержены максимальному воздействию радиосигнала, когда находятся прямо напротив источника. И если способности Хэммонда особенно усиливаются в одном определенном направлении, значит, любое проявление этих способностей, особенно яркое, эффектное, должно следовать тем же путем.

— Как статуя зайца, — обрадовалась Лайм. — Именно она приведет нас к источнику.

— Совершенно верно. Из сводок, полученных с площадки обозрения, мы знаем, куда направлялась статуя? Теперь остается только продолжить линию.

Хуанг поднял маркер и провел черную линию через карту Бостона. Лайм проследила, куда она вела, и сердце подпрыгнуло в груди.

«Генераторная установка», — было написано на карте.

— Линия ведет к генераторной станции, — прошептала она.

— Это тебе ни о чем не говорит? — осведомился Хуанг.

— Что же, вполне очевидно. В любом большом городе подобная электроэнергетическая система — это единый мощный радиопередатчик. Мы постоянно, сами того не сознавая, окружены океаном радиоволн. Высоковольтные линии — это своеобразные гигантские антенны, действующие в низкочастотном диапазоне, в том же, что мозг и нервная система. Электричество самым странным образом влияет на мозг. Оно может изменить скорость действия мозговых клеток, повысить или понизить уровень нейротрансмиттеров. И линии электропередач тоже не исключение. Если построить график самоубийств в городе, обнаружится, что наибольшая плотность — как раз вокруг высоковольтных установок. Может, то же самое верно и для того, что мы наблюдаем.

— Но почему сейчас? — выдавил Хэммонд. — Почему все это начало происходить именно сейчас?

— Может, что-то изменилось, — предположила Лайм. — На электрическую сеть способно повлиять все, что угодно.