Николай Басов: Обретение мира

— Они появились тут ночью, сказали, что ты их послал или… еще что-то. В общем, они тут. — И вдруг Людочка почти всхлипнула: — А я их боюсь, посмотри, какие у них зубы. — Она все-таки взяла себя в руки. — Даже не знала, чем их кормить сначала.

— Они действительно иногда на пару-тройку дней исчезали из Чужого, то ли охотились, то ли уединялись… Но скорее всего, охотились, — Ростик говорил это, чтобы Людочка поскорее пришла в себя. — К тому же, как я вижу, ты их впустила, не оставила за воротами.

— Они сами через стены перелезли, — Людочка была мрачной, но уже не расстроенной. — А что касается… В общем, кто же не знает, что за тобой теперь эти двое повсюду ходят.

Сзади подошел Ким, за ним, слегка ссутулившись, поправляя свой комбинезон, топала Лада. Бастен, скорее всего, тоже был где-то поблизости. Ростик для верности еще разок осмотрел Барона и Батат. Вырчейская девушка ему улыбнулась, раздвинув свои очень заметные выдринские усы. Лучше бы она этого не делала, решил про себя Ростик, непривычные люди, вроде Людочки, от этого равновесие духа теряют.

— Л-ру, Рост-люд, — сказал на едином Барон. — Мы тебя заждались. Докай сказал, что ты тут появишься скоро, а уже почти день кончился.

Значит, это Докай их сюда направил, ведун, решил Ростик. В последние пару месяцев он сменил кличку для Докай с «шамана» на «ведуна», уважительнее получалось.

— Л-ру, ребята. Как видите, я все-таки здесь, ведь день еще не кончился. — Говорить приходилось на едином, русский оба вырчея почему-то не учили. Вернее, в Чужом в этом не было смысла — Докай и Марамод общались на едином. Да и Ростику приходилось чаще объясняться на этом языке, чем по-русски. Он повернулся к Людочке: — Если уж мы тут, рассказывай, что происходит?

— Произошло, Гринев, уже случилось, — отозвалась Людочка. И пригласила нервным жестом: — Пошли.

Подвал, где находилась свежая кладка автоклавов с гигантами, показался Ростику куда больше, чем он ожидал. Странное это было чувство, ведь со временем все вещи в мире становятся меньше, это каждый замечает, но что касается этого помещения… Рост оглядел полати в солдатских два этажа, на которых спали очередные, выбранные Докай, наездники гигантов, стол с какой-то немного несвежей снедью, табуретки, стены. Да, помещение показалось ему выше и просторнее.

Кучу шкур в углу, где когда-то он пестовал Гулливера, убрали, потому что места и без того не хватало. Теперь там стояло несколько каменного литья бочонков с водой и молдвуном. Запах грибковой культуры бил в ноздри с силой тарана, которым атакующая армия лупит в ворота осажденной крепости.

— Вы чего так-то? — спросил он Просинечку, указывая на бочонки.

Людочка состроила гримаску, ее волновало совсем другое, к тому же с ее техническими интересами толковой кормилицей она никогда не была. Хоть и не девочка уже, могла бы научиться, подумал Рост, пробуя подавить неожиданное раздражение. Ладно, решил он, тогда осмотримся, выясним, что у них не так?

«Не так» оказалась полоса светлого камня, словно бы нарисованная на стене в самом темном, дальнем от входа и от автоклавов углу. Она выглядела чрезмерно узкой, например, Квадратный наверняка должен был бы входить в нее боком, если бы это была дверь… И тогда Рост понял.

— Людочка, ты вот что, попроси принести сюда кирку.

— Рост… Парень, — не поверила ушам Лада, — тут же везде сплошные стены, это же подвал.

Люда поджала губы и пошла наверх. Пока она приказывала принести какое-нибудь кайло, пока подождала и препроводила волосатика с огромной, цельнометаллической киркой вниз, прошло немало времени. Но Рост даром его не терял, он походил, осмотрелся, еще разок проверил, насколько свежими были автоклавы, вблизи еще заметнее, чем издалека, похожие на огромные, в десяток тонн общим объемом яйца, утопленные до середины в каменный пол. Провел рукой по их… каменной скорлупе, темноватой, с прожилками тончайшего, поблескивающего на поверхности металла. Эти автоклавы были бы красивы, если бы не были так необычны для людей. Впрочем, к ним можно было привыкнуть.

Жизнь — странная штука, и непонятно, откуда она появляется, размышлял Ростик, внутренне уже подбираясь, как для боя, мобилизуясь, потому что по ту сторону стены, которую он собирался проламывать, могло оказаться что угодно. Вот допустим, женщина рожает на свет нового человечка, казалось бы — чудо. Но если это настолько обыденно получается и главное — почти все на это способны, тогда… То, что доступно всем, почему-то теряет свойство чудесного.