Джеймс Фелан - Выживший

Все вокруг было серым. Я открыл глаза и зажмурился, снова открыл и снова зажмурился — пока не вернулось зрение.

Увидел небо, увидел высоко в небе облака и облака совсем низко — дым. Дым рвался клочьями прямо над головой, я почувствовал тепло и повернул голову: рядом горела машина. Я отвернулся и уткнулся щекой в холодный снег: с одной стороны обжигал жар, с другой — холод.

Между мной и машиной неподвижно лежала Фелисити. Кое–как встав на четвереньки, я подтащил ее к себе. Черты лица чуть дрогнули, глаза приоткрылись.

— Фелисити, — позвал я, но она не отреагировала. Вроде у нее ничего не повреждено, но пока она без сознания, этого не узнаешь. Я вспомнил друзей, навсегда оставшихся в искореженном вагоне метро. Проглотил комок в горле и оглянулся.

Рядом с нами горели три машины. Огонь быстро поглощал их: валил черный едкий дым, что–то трещало и лопалось, ярко вспыхивая. На улице было пусто.

Пытаясь заглянуть Фелисти в глаза, я взял ее за руки, затем провел тыльной стороной ладони по нежной щеке.

— Джесс…

— Что? — с надеждой спросил я.

— Я не могу пошевелиться.

Я представил, что она навсегда останется неподвижной, что у нее парализованы ноги. Тогда я отнесу ее в безопасное место, в арсенал в зоопарке. Или нет, если у нее травма позвоночника, тогда, наверное, нельзя ее тревожить…

— Смотри. — У Фелисити мелко дрожала правая нога.

— Это ты сама? — спросил я, глядя, как нога немного повернулась и согнулась в колене.

— Не знаю.

Не отпуская рук Фелисити, безвольно лежавших в моих ладонях, я прижал их к груди и встал рядом с ней на колени.

— Попробуй…

Фелисити пошевелила пальцами.

— Молодец!

Раздалось шипение. Прямо из багажника полузаваленной обломками машины, в клочья разорвав металл, вылетел огненный шар. Взрывной волной меня бросило на спину. Откашливая набившуюся в носоглотку пыль, я пополз к Фелисити, но она уже перекатилась на бок и оказалась рядом.

— Можешь двигаться?

— Похоже, да, — сказала она, приподымаясь на локте.

Я взял Фелисити за руки: теперь даже сквозь перчатку ее пожатие было ощутимо сильнее. Встал сам и поднял ее. Ноги еще плохо держали Фелисити, и она стояла, обняв меня, чтобы не упасть.

— Мне уже лучше. Сейчас, еще минутку, — с этими словами Фелисити неуверенно отступила назад. Крепко держа меня за руку, она сделала несмелый шажок, затем еще один — и мы пошли прочь от машин.

У нас за спиной оглушительно рванул бензобак горевшего автомобиля, и сразу же сбоку со страшным звоном осыпалось на землю стекло огромной витрины, которую лизнул ворвавшийся в вестибюль магазина огонь. Мы с Фелисити еле удержались на ногах. Шум и огонь наверняка привлекут охотников. Не успел я подумать об этом, как увидел их. Много. Самое меньшее, десяток за стеной огня и дыма. Они бежали к нам: черные силуэты в красноватом мареве.

— Быстрее, Фелисити! — сказал я, поправляя ее руку у себя на плече, чтобы она опиралась сильнее. Мы двигались слишком медленно.

— Что это? — Фелисити остановилась, как вкопанная, и перепуганно смотрела на приближающихся людей. Она напомнила мне сбитого с ног игрока в американский футбол: вроде поднялся сам, а ноги не слушаются — тогда его уносят с поля на носилках. Только это был не наш случай: нужно было бежать вперед!

— Стервятники слетелись, — ответил я, почти таща Фелисити на себе. Мы наконец–то добрались до следующего перекрестка. Ветерок доносил запах гари.

Фелисити оглянулась.

— Не оставливайся! Быстрее! — сказал я, и мы перешли на бег. Фелисити стонала.

— Давай за угол. — Оглянувшись, мы снова вывернули на Пятую авеню.

— Где они?

— У горящих машин. — Охотники как раз миновали их. Сквозь густой дым можно было различить силуэты. — Сюда! — Я втащил Фелисити в магазин одежды. Внутри он оказался огромным, в несколько уровней, с эскалатором. Окна начинались не сразу от пола: белые стены скрывали нас с улицы по пояс. — Не останавливайся!

Мы поднялись на второй этаж и, пригнувшись, в полной темноте стали пробираться через ряды вешалок с одеждой, обогнули примерочные, миновали несколько входов на склады и уперлись в двери санузла. Я подтолкнул Фелисити вперед, зашел сам и закрыл двери.

Внутри оказалось совершенно темно. В полной темноте было слышно, как тяжело мы дышим, как громко бьется у меня сердце. Из–под двери пробивалась тусклая, еле заметная полоска света.

— Ты… — заговорила Фелисити.

Я шикнул на нее, помогая осторожно сесть на кафельный пол и прислониться к стене возле умывальника. Еще одна внутренняя дверь вела в туалет и закрывалась на точно такой же замок, как и та, которую я только что запер. Если охотники найдут нас, я заставлю Фелисити закрыться в туалете, а сам буду отбиваться.