Джеймс Фелан - Карантин

– Я теперь всему верю. И удивить меня после всего очень сложно.

– Верно. Боб говорит, там очень жарко, не то что на поверхности. Если на улице мороз, то под землей не меньше двадцати градусов тепла, мелкий туман и пары.

– Да уж, после нынешней погодки мы там окажемся как в тропиках на курорте.

– Смотри–ка! – Даниэль махнул рукой через улицу. Сквозь густую пелену снега я различил на той стороне отель и несколько магазинов. – Раз уж мы все равно тут застряли, давай глянем: вдруг найдем что–нибудь полезное.

– Без проблем. – Я заглушил двигатель, сунул ключи в карман, и мы побежали через дорогу. Ледяной ветер сек по лицу и шее; за пару мгновений я промерз до костей.

– Еле–еле, – выдохнул я, протискиваясь через приоткрытые в холл отеля двери, которые, по–видимому заело. Даниэль шел вторым, но, как мне показалось, попал внутрь без особых проблем.

– Бобу путь сюда закрыт, это точно, – сказал я, и Даниэль засмеялся.

Мы осветили помещение фонариками: в отличие от большинства других отелей и магазинов, разворованных и полуразрушенных, этот выглядел совершенно нетронутым. Одна из дверей вела в небольшой отельный магазинчик, торговавший всем понемногу. Я выбрал новые часы – в моих треснуло стекло циферблата. Даниэль взял себе еще одну куртку. Мы сняли с полки две сумки на колесиках, чтобы собирать в них то, что покажется нам нужным.

– Поищем кухню, – предложил Даниэль. Мы пересекли вестибюль, открыли несколько дверей, за которыми оказались офисы и туалет, и, наконец, оказались в огромном банкетном зале, полностью выгоревшем изнутри. Луч фонаря не доставал до стен, высвечивая только обугленный пол и остатки мебели.

– Шикарный интерьерчик…

Сгоревший ковер трещал при каждом шаге так, будто мы ступали по засыпанной толстым слоем сухих листьев дорожке в осеннем парке.

– Вон дверь, – сказал Даниэль, и мы направились к паре блестящих в луче фонарика медных ручек в углу темного помещения. За нами подымались и оставались висеть в воздухе облака густой пыли, похожие на клубы сизого дыма.

Двустворчатая дверь скрипнула, и мы увидели сияющую начищенной нержавейкой кухню, которой совершенно не коснулся пожар.

– Много брать не будем: только то, что легко унести.

– Ура! – завопил я. Продуктов в кладовке оказалось просто море. Я вспомнил квартиру в Рокфеллеровском небоскребе, набитую запасами так, что хватило бы на несколько лет. – Да этой едой полсотни человек будет питаться несколько лет!

– А то и дольше, – согласился Даниэль. Он ушел в дальний конец кухни, и голос его звучал глухо.

Внезапно я осознал смысл собственных слов. Нужно готовиться к уходу – в Челси Пирс нам остаются считанные часы, а мы по–прежнему думаем в категориях недель и месяцев. Я добавил:

– Будем надеяться, они нам не пригодятся.

Я стал грузить в сумки коробки с шоколадом, печенье, банки с вареньем и разные консервы. Помня о том, что дверь заклинило и выход из вестибюля на улицу очень узкий, я не набивал сумки доверху – только до половины; затем поволок их по кафельному полу к Даниэлю. Тот как раз положил на язык две болеутоляющих таблетки и запил водой из бутылки.

– Как вы себя чувствуете?

Он кивнул в знак того, что все в порядке. Вдруг мы оба дернулись от резкого звука.

В банкетном зале кто–то был.

Я бросился через кухню, притормозил возле двери и, хотя старался не шуметь, ударился плечом о висевший на стене огнетушитель. Чтобы немного приглушить свет фонарика, закрыл ладонью стекло.

Приложив ухо к щели между дверными створками, я слушал: из зала снова донесся шорох. Я полез в карман за пистолетом. Черт! Оружие осталось в рюкзаке, а рюкзак – в машине.

Больше не доносилось ни единого звука. Может, там просто что–то упало само по себе? Я оглянулся на Даниэля: он не шевелился, настороженно прислушиваясь.

Я снова повернулся к дверям: из щели на меня смотрели безумные глаза.

Раздался утробный рык.

Я отпрянул назад. В этот же миг двери распахнулись и в дверном проеме возникли из темноты Охотники. Трое. Ударом ноги я захлопнул одну створку: с глухим стуком она сбила первого Охотника с ног.

Проповедник бросился на двери и оттеснил нападавших обратно в банкетный зал. Поднявшись на ноги, я навалился на вторую створку, но мы не сумели сдержать Охотников: они ломились с такой силой, что после короткой борьбы мы с Даниэлем оказались на скользком кафеле.

Луч упавшего фонаря выхватил из темноты искаженное безумием лицо…