Николай Полунин - Цербер

Тезка-Мишка напялил на морковные кудри свою неизменную каскетку, Петька просто кивнул. У них было не принято прощаться за руку.

Михаил проводил их, запер оба замка в двери и накинул цепочку. Сегодня он никуда не пойдет. Продуктов полный холодильник, выпивка тоже есть.

- Хочешь сказочный обед, Мурзик? - спросил он кота, разгуливавшего с глубокомысленным видом по шести квадратным метрам прихожей.

Михаил проследил отъезд "Чероки" тезки-Мишки и Петькиной "Ауди", по привычке едва отодвинув край шторы.

"Что о тебе если не думают, то хотя бы говорят, что думают эти двое, ты выяснил. А вот что могут о тебе думать твои соседи? Им ты кем представляешься?"

Впрочем, этим вещам он определение уже нашел.

Вопреки поговорке Сила имела еще и ум. Соседям ни разу не взбрело в голову поинтересоваться им, его образом жизни и источником средств к существованию. Как и налоговой инспекции, между нами говоря. Ни единожды он никаких деклараций не составлял, и никакие беды и кары на его голову не валились.

Это касалось всего. Его не тревожили ни администрация, ни участковые инспектора, ни вопросы оплаты коммунальных услуг. Он оказался огражден от суеты дней. Ничто мелкое не должно было мешать ему выполнять приказы Силы.

Все - только для НЕЕ.

"К сожалению, этот защитный барьер не распространяется на последствия твоих собственных поступков, - вздохнул Михаил, - но таковы уж условия игры".

Михаил не стал готовить сказочный обед. Он удовольствовался пакетом кефира, пришел с ним в комнату и, зачем-то водрузив на самый верх платяного шкафа, опустился на колени и начал искать выброшенную с утра сережку.

Пришел Мурзик, нюхая и морщась, принял участие в поисках.

"У тебя отнята свобода передвижений, - подумал Михаил. - Паспорт и все другие документы, удостоверяющие личность, исчезли из дома тем же загадочным образом, каким появляются деньги. Два или три раза пытался восстанавливать никакого результата. Для поездок выдается, что необходимо, и - снова так или иначе теряется. Во всем остальном ты зависишь от других, от выполнения ими задачи, которую ты поставил им, а тебе - ОНА. Короткий поводок, что и говорить".

Сережка отыскалась в самом дальнем уголке, как того и следовало ожидать. Михаил положил ее на ладонь, покатал. Капелька света брызнула и лопнула.

- А мы? - обратился он к коту. - Мы, справедливые, верим? Или нас подчиняет что-то другое, вроде какого-нибудь мерзкого страха, а, Мурзик?

Кот, не понимая, смотрел Михаилу в глаза и жмурился, урча.

Глава14

Если бы Зиновию Самуэлевичу пять лет назад сказали, что он будет торговать с рук газетами в метро, он рассмеялся бы, а то бы и плюнул наглецу в физиономию. Но теперь дело обстояло именно так.

Зиновий Самуэлевич был химиком-неоргаником, когда-то закончил Институт химического машиностроения и чуть было не защитил диссертацию. Но что-то ему тогда помешало. То ли внутриотдельские свары, то ли желательность состояния в партии, то ли еще что.

Тем не менее он был на хорошем счету и после нескольких лет работы получил-таки место научного сотрудника, хотя и не имел степени. Дома все были очень довольны.

А потом наступили перемены, и Зиновий Самуэлевич, как десятки и даже сотни тысяч других маленьких людей, оказался за бортом. До пенсии еще было жить да жить, и приходилось выкручиваться. Зиновий Самуэлевич занимался разного рода мелким бизнесом, так никогда и не поднимаясь до открытия собственного дела.

Последним местом его работы был книготорговый лоток от большой фирмы на прекрасном теплом месте в переходе между центральными станциями. Рядом размещались лотки коллег, Леши и Яши, с которыми у Зиновия Самуэлевича сразу завязались самые благоприятные отношения.

Но всякое случается в жизни.

Однажды Зиновий Самуэлевич пришел на работу в совершенно дурном расположении духа. С помощником Андреем, в чьи обязанности входило обслуживание еще двух точек от той же фирмы, Зиновий Самуэлевич поставил свой раскладной стол и принялся укладывать на нем товар - книги и брошюры. Они были самого разного содержания, объединенного одним словом - коммерческие. Или ходкие, ходовые.

Леша и Яша уже стояли на своих местах, по обе стороны от стола Зиновия Самуэлевича, как это всегда бывало.

У Леши с Яшей с утра тоже было отвратительное настроение.

Леша поругался вчера вечером с женой и продолжал ругаться до четырех часов утра, в результате чего совершенно не выспался и был небрит. Он также думал о том, что сегодня вечером ему предстоит доругиваться, а по телевизору футбол наших с "Аяксом".