Кирилл Бенедиктов - Война за «Асгард»

Кто-то осторожно тронул Джеймса за плечо. Он обернулся и увидел доктора Идзуми Танаку, немного взъерошенного, но изо всех сил старавшегося сохранять невозмутимый вид.

– Прошу прощения, мистер Ки-Брас, – церемонно произнес он, – я хотел бы просить у вас разрешения покинуть зал...

– Так покиньте, черт вас возьми! – рявкнул Джеймс. Японец улыбнулся вежливой бесстрастной улыбкой.

– Боюсь, что это невозможно. Двери зала заблокированы.

Джеймсу хватило одного взгляда на дверь, чтобы убедиться в его правоте. Массивные металлические двери Белого Зала пытались открыть несколько человек, в том числе и первым покинувший свой пост журналист. Судя по тому, что у них до сих пор ничего не получилось, двери были заперты надежно.

– Вы полагаете, что это я сделал? – бешено спросил Ки-Брас. Ситуация все больше уходила из-под контроля. – Это сделал проклятый вирус, вселившийся в главный компьютер!

– Уходите, – приказал вдруг консул совершенно другим голосом. – Уходите и уводите людей...

Куда? – хотел крикнуть Джеймс, но сдержался. И так уже он непозволительно резко ответил Танаке. В конце концов, даже если погибнет весь мир, британский джентльмен должен оставаться джентльменом...

– Сейчас я уничтожу матрицу Пророка, – продолжал между тем де Тарди. – Как только это случится, управление всеми системами «Асгарда» опять перейдет к Q-компьютеру. Я не смогу одновременно удерживать контроль над станциями и Хрустальным Кольцом... Предупредите вашего человека...

Он резко оборвал фразу. Ки-Брас с ужасом увидел, как начинают вздрагивать погруженные в недра терминала руки консула. Больше всего это походило на движения марионетки, нити которой очень быстро и очень неумело дергает пьяный кукольник.

– Я не успеваю, – высоким, не своим голосом выкрикнул де Тарди, – не успеваю... Но будь я проклят, Джерри, если позволю какой-то паршивой программе стать Пламенным Мечом господа...

Он вдруг вырвал из распотрошенного терминала правую руку и изо всех сил затряс ею в воздухе. Подушечки пальцев консула почернели и словно бы оплавились, кожа на ладонях треснула и сочилась темной вязкой кровью.

– Ты мерзкий ублюдок, Джерри!..

Де Тарди, скрипя зубами, погрузил израненную ладонь в радужное мерцание. Губы его сжались в одну тонкую бледную линию.

Где-то под потолком зала снова взвыли динамики. Голос Иеремии Смита, Хьюстонского Пророка, снова обрушился на собравшихся в зале. Обрушился, как обрушивается высокая морская волна или лавина с гор. Голос заполонил собой все вокруг, голос был воздухом и стенами, голос был всем.

Голос кричал одно только слово:

– НЕЕЕ-ЕЕЕ-ЕЕЕТ!!!

Потом голос замолчал, сменившись другим, странным и совсем не страшным звуком шлепанья детских босых ног, улепетывающих куда-то по теплому, прогретому июньским солнцем деревянному полу.

Лицо де Тарди мгновенно обмякло, потекло, словно восковая маска, по неосторожности поднесенная к пылающему камину. Он попытался выпрямиться, но вместо этого лишь странно изогнулся и замер в гротескной позе шарнирного человечка.

– У вас все вышло! – Ки-Брас подхватил его за плечи и не дал упасть. – Вы победили...

– Управление, – одними губами прошептал консул, – передайте управление вашему человеку... Я не смогу... Процессы в Хрустальном Кольце продолжаются, нужно успеть...

– Сбой программы, – сообщил густой баритон Q-компьютера. – Запущена резервная копия. Прошу повторно подтвердить авторизацию запуска программы темпорального перехода.

– Энди, – рявкнул Ки-Брас в микрофон линка, – Энди, ты меня слышишь? Немедленно...

Немедленно подключайся к управлению Хрустальным Кольцом, хотел крикнуть он Лоренсу. Здесь у нас полный бардак, поэтому тебе придется работать за двоих. Скорее разберись с пожаром на восемнадцатом ярусе и ни в коем случае не допускай обесточивания Кольца, хотел крикнуть он.

Но не успел.

База «Асгард», Стена, 30 октября 2053 г., 12.05

Тамим ас-Сабах, имперсонатор фата-морган из квартала Аль-Завахия, сидел на залитом кровью полу, страдая от невыносимой боли, и переживал момент просветления.

Суфийские мудрецы достигали просветления, медитируя со свечой и зеркалом. Некоторые добивались того же результата, выполняя дыхательные упражнения. В Белом Зале не было ни свечей, ни зеркал, а каждый новый вдох разрывал легкие парализованного ас-Сабаха острыми раскаленными крючьями. Но состояние, в котором он находился, несомненно, было состоянием постижения истины.