Кирилл Бенедиктов - Война за «Асгард»

С шелестом разошлись хромированные дверцы лифта, и ас-Сабах с полковником вошли. Роль лифтера здесь, разумеется, выполнял гвардеец – близнец тех, что стояли в холле, – такой же огромный и с таким же гранитным подбородком. Он вскинул руку к фуражке, Бейли коротко кивнул ему, и лифт, помедлив секунду, рухнул куда-то вниз.

«Ты приближаешься к вратам ада, – повторял про себя ас-Сабах, – будь же спокоен и тверд, ибо Аллах не оставит тебя в своей милости...»

«Я не знаю, куда тебе предстоит попасть, Тамим, – сказал ему король. – Когда Совет Семи собирался в Хьюстоне, это обычно происходило в здании, называемом Башней Финча, еще с тех пор, когда он был губернатором Техаса. Но сейчас речь идет не о встрече Совета. Поэтому я не могу сказать, где именно ты окажешься. На всякий случай готовься к тому, что тебе придется спуститься в ад».

Он знал, подумал ас-Сабах, но если знал, почему не поделился своим знанием со мной? Ведь это разрушает образ, я все больше выскальзываю из оболочки Хасана ибн-Сауда Четвертого и становлюсь собой – маленьким испуганным мастером имперсонации... Нет, я не должен так думать... я не должен бояться... дух мой крепок и благословение всевышнего надо мною... Гордость и слава династии не дают мне права испытывать страх, ибо что такое адское пламя для неукротимого воина Аллаха...

Лифт замедлил движение, бешеное биение сердца постепенно успокаивалось. Великан-гвардеец перехватил автомат левой рукой, взял «на караул». Кабина остановилась.

Ас-Сабах и Бейли вышли в помещение, залитое колючим светом кварцевых ламп. Охраны здесь уже не было, но ощущение ее незримого присутствия только усилилось.

– Я подожду вас здесь, Ваше Величество, – Тамиму показалось, что он расслышал в голосе полковника нотку явного облегчения, – а вас попрошу пройти в дверь налево. – Бейли взглянул на часы. – Пророк примет вас через две минуты.

– Благодарю, полковник, – сказал ас-Сабах и, не глядя более на своего провожатого, шагнул к указанной двери.

Когда дверь бесшумно закрылась за ним, отрезав его от полковника, лифта, гвардейцев – вообще от всего мира, человек, бывший одновременно Хасаном ибн-Саудом, королем Аравийским, и Тамимом ас-Сабахом, имперсонатором фата-морган из квартала Аль-Завахия, понял, что действительно попал в ад.

Сначала он увидел глаза. Огромные, словно у совы, с размытой, почти бесцветной радужкой и удлиненными зрачками. Глаза пристально смотрели на него из-за какой-то зеленоватой завесы, и ас-Сабах не сразу понял, что перед ним стекло или, во всяком случае, прозрачная перегородка.

Потом он увидел все остальное.

Комната, в которой находился ас-Сабах, едва ли превосходила размерами кабину лифта. Из мебели в ней имелось только привинченное к полу белое пластиковое кресло, выглядевшее позаимствованным с ближайшей автобусной остановки. Всю противоположную стену занимало огромное окно.

Мощная рама из пузырчатой биостали обрамляла толстое, преломлявшее свет стекло, отгораживавшее комнату от гигантского – метров двадцать в глубину, – заполненного плотной зеленоватой жидкостью аквариума. Оттуда, из аквариума, глядели на ас-Сабаха огромные, лишенные ресниц глаза.

Минуту он стоял, пытаясь справиться с шоком. Разумеется, что-то такое он (та его часть, которая была Хасаном ибн-Саудом) слышал и раньше – смутные слухи, сплетни, туманные разговоры в Совете Семи. Но, во-первых, никто ничего не знал наверняка, а во-вторых, оставалась еще личность Тамима ас-Сабаха, и вот она-то испытала наибольшее потрясение.

В зеленоватой жидкости по ту сторону стекла плавал, лениво перебирая то ли культяпками рук, то ли белесоватыми плавниками, обрубок человека. Преломляющий эффект не давал разглядеть его целиком, да и жидкость была мутновата, но ас-Сабах мог поклясться, что ног у человека нет, а куцее бледное туловище сплющено книзу наподобие плоского китового хвоста. Неприятнее же всего выглядела на этом изуродованном теле почти нормальная человеческая голова – абсолютно безволосая, с кожистыми складками на затылке, с огромными распахнутыми глазами, но все же несомненно человеческая. Ас-Сабах увидел прижавшееся к стеклу лицо, туго натянутую на лбу, лоснящуюся, как у тюленя, кожу, шевелящиеся бескровные губы – и, чувствуя, как пропускает удары сердце, услышал голос жуткого существа:

– Приветствую тебя, сын Мохаммеда. Не стой столбом, садись в кресло...

Голос доносился из упрятанных в стены динамиков и благодаря системе стереоэффекта обрушивался на ас-Сабаха со всех сторон, в том числе и снизу. Звучный, сильный и уверенный голос опытного проповедника. Совсем не такой, каким могло бы говорить плавающее в зеленом киселе чудовище.