Николай Гацунаев - Экспресс «Надежда»

Подошел официант. Казбек прервал воспоминания и доверительно взял его за рукав.

— Слушай меня, дорогой. Шашлык из молодого барашка на всех. Свежие овощи. Зелень. Киндза, кресс-салат, базилик, петрушка, что там еще?

— Спаржа, — подсказал официант.

— Спаржа? — Казбек на мгновение задумался, решительно мотнул головой. — Не надо спаржу. Сухое «Цинандали» есть?

Официант кивнул.

— Дюжину.

— Остановите его, Иштван, — попросил венгр.

— Миклош, дорогой, — обернулся к нему Казбек. — Мы же с вами договорились!

«Ну и хватка! — восхитился Иван. — Когда он только успел?»

— А на второе олибах, — Казбек уже опять обращался к официанту.

— Какой еще олибах?! — взмолился Миклош.

— Осетинский пирог с сыром, — пояснил Казбек. — Пальчики оближете.

Итальянец, продолжая машинально перебирать четки, с интересом наблюдал за дискуссией.

— Успокойтесь, Миклош, — Иван едва сдержал улыбку, — Кутить так кутить.

— Вы спятили, Иштван?!

— Не исключено. А может, наоборот, — прозрел.

— А Джордано? — не сдавался венгр. — Вы его спросили?

Итальянец пожелал узнать, что такое шашлык и олибах, и, когда ему объяснили, пришел в восторг.

— Ну вот, видите! — резюмировал Казбек и заторопил официанта. «Знал бы ты, куда тебя занесло!» — с неожиданной болью подумал Иван.

— Интересно получается, — продолжал Казбек. — Под лавину угодил, а цел-целехонек. Открываю глаза — комната. Море за окном. Дельфины резвятся. Чуть с ума не сошел. Входит тот самый гражданин.

«Есть хочешь?» — спрашивает. «Хочу». — «Пойдем». Ну и привел сюда.

«Руперт», — подумал Зарудный.

Засиделись допоздна. Управились с шашлыком. Съели пирог. И «Цинандали» уже перестало веселить. А они все продолжали сидеть за столом, то мирно беседуя, то молча слушая музыку.

Казбек полез в карман штормовки за папиросами и выронил на ковер продолговатый глянцевый цилиндр.

— Что это у тебя? — заинтересовался Иван.

— Детонит. — Казбек торцом поставил цилиндр на скатерть. — Сюда детонатор вставляется, бикфордов шнур. Запалить и… — он огляделся, — вся эта контора вдребезги.

Идея родилась мгновенно. Сумасшедшая. Дикая. Иван скрипнул зубами и ринулся в спасительную чащу чапарраля на поиски загорающих ковбоев. Потом встал и откланялся. Ковбои ковбоями, а над идеей стоило поразмыслить.

В коридоре матово светились плафоны. Приглушенно погромыхивало под ногами. Иван машинально огляделся — ни души. Если верить Руперту, здесь за ним никто не следит. Значит, можно спокойно все обдумать, не отвлекаясь ни на какую тарабарщину.

Эскапада в кабинете комманданте, конечно же, мальчишество чистейшей воды. Брякнул сгоряча первое, что пришло в голову. Интересно, как они там у себя восприняли эту угрозу? Обхохотались небось. Хотя сгюмором у них, судя по всему, не того. Скорее наоборот: кинулись искать, где у него взрывчатка. Не нашли, естественно. И успокоились: не взорвет. И слава богу. Теперь остается заполучить у Казбека детонит, выбрать удобный момент и рвануть как следует. А когда начнется переполох, удрать с экспресса.

Иван представил мечущегося в панике комманданте, злорадно усмехнулся и шагнул к своей двери. Приступ леденящего озноба обрушился внезапно, как удар молнии. С ужасающей ясностью он вдруг вспомнил поблескивающий столбик на скатерти, себя самого, пристально разглядывающего детонит, и голос Казбека: «…запалить и вся эта контора вдребезги».

Они все видели — сознание обожгло холодом. Все слышали! И не такие они кретины, чтобы не понять, что к чему!

Иван стиснул зубы и толкнул дверь.

— Ну? — Руперт стоял спиной к нему, глядя в иллюминатор. За стеклом в непроглядной тьме враждебно и холодно поблескивали звезды. — Довольны?

— Я идиот, — обреченно признался Иван. Руперт покосился через плечо, промолчал. — И что теперь будет?

Руперт полол плечами.

— Что предпримут церберы?

— Церберы?

— Комманданте, Мефодий, вся эта братия.

— При чем тут церберы?

— Ни при чем, согласен, — нетерпеливо бросил Иван. — Но они все видели…

— Не перестаю вам удивляться, — буднично сообщил Руперт. — Зачем вам вообще бежать с «Надежды»?

— Ну, знаете ли! — задохнулся Иван. — Я вам уже Г оворил.

— Повторите, если не трудно.

— Не трудно! — Ивана трясло. — Не хочу быть подопытной крысой!

— И все?

— У меня там друзья!

— Друг, — уточнил Руперт.

— Ну, друг. Может быть, я еще смогу ему помочь.

— Вот! — Руперт подошел вплотную, уставился Ивану в лицо скучающими глазами. — Это я понять могу.