Айзек Азимов: Когда-нибудь

Айзек Азимов

Когда-нибудь

Pастянувшись на циновке, подперев подбородок маленькой ладошкой, Никколо Мазетти в тоске и отчаянии слушал Барда. Он готов был разреветься - слезы подступали к глазам. Не будь он один в доме, он, конечно, никогда не позволил бы себе такой роскоши - ведь ему было уже одиннадцать.

Бард рассказывал: "Давным-давно в самой чаще дремучего леса жил-был бедный дровосек. У него было две дочери, а жена его - их мать - давно умерла. Обе дочери - писаные красавицы. У старшей дочери волосы были чернее воронова крыла, а у младшей - золотые и блестящие, как солнце в осенний вечер.

По вечерам, когда девушки поджидали отца с работы домой, старшая сестра садилась у зеркала и заводила песню..."

Но о чем она пела, Никколо расслышать не успел, потому что в это самое время под окном раздался крик:

- Эй, Ники!

Никколо быстро вытер глаза и бросился к окну.

- Привет, Пол! - прокричал он в ответ.

Пол Лэб взволнованно махал руками. Он был худее Никколо и ростом пониже, хотя и на полгода старше. Он часто моргал - верный признак того, что он очень взволнован.

- Эй, Ники, открывай скорей! У меня - идея, нет - полторы идеи! Ты только послушай!

Он быстро оглянулся - видимо, испугался, как бы кто-нибудь, не дай бог, не услышал. Но во дворике было пусто - ни души. На всякий случай он повторил шепотом:

- Потрясающая идея.

- Ладно, сейчас открою.

А Бард продолжал как ни в чем не бывало, не зная, что Никколо уже не слушает его. И когда вошел Пол, изрек: "...И тогда лев сказал: "Если ты сумеешь отыскать для меня потерянное яйцо птицы, что только раз в десять лет пролетает над Горой Из Слоновой Кости, то..."

Пол удивленно вздернул брови:

- Ты что, Барда слушаешь? Вот не знал, что у тебя есть!

Никколо густо покраснел.

- Этого-то? - спросил он как можно более небрежно. - Это так, развалина старющая. Я его слушал, когда маленький был. Дрянь жуткая.

И он сердито пнул Барда носком ботинка. Потрескавшийся и выцветший пластик корпуса являл собой жалкое зрелище.

От удара динамик Барда отключился, на секунду голос его захлебнулся, но затем продолжил повествование: "...через год и один день, когда железные башмаки износились, принцесса остановилась у обочины..."

- Ох, ну и древняя же это модель, - презрительно процедил Пол, смерив Барда уничижительным взглядом.

Никколо и сам был от Барда не в восторге, но когда другие ругают твои вещи, даже если они тебе и самому не нравятся... Он даже пожалел о том, что впустил Пола, не выключив предварительно Барда и не водворив его на привычное место - в подвал. Он ведь, собственно, и притащил его сюда только потому, что с отцом сегодня так неудачно поговорил. А Бард оказался жутким занудой - что толку было волочь его сюда, когда и так было ясно.

Ники, надо сказать, немного побаивался Пола - ведь Пол, как-никак, изучал в школе дополнительные предметы, и все говорили, что из него выйдет отличный программист.

Не то чтобы сам Никколо так уж плохо учился. Нет, у него были приличные отметки по логике, бинарным операциям, вычислительной математике и элементарной электротехнике - обычный набор для средней школы. И все! Это были самые заурядные предметы, и ему суждено стать самым заурядным оператором, одним из многих.

А Пол... Пол знал таинственные, захватывающие вещи - ведь он изучал предметы, которые он называл электроникой, теоретической математикой и программированием. Когда Пол начинал болтать про программирование, Никколо даже не пытался понять, о чем он говорит.

Пол задумчиво слушал Барда минуты две.

- И часто ты его слушаешь? - поинтересовался он.

- Нет! - испуганно воскликнул Никколо, задетый за живое. - Он в подвале стоял все время! Его туда убрали еще до того, как вы сюда переехали. Я его только сегодня вытащил.

Почему-то ему показалось, что объяснения его недостаточно убедительны, и он твердо добавил:

- Только что притащил.

Пол спросил:

- А он что, только про это и треплется - про дровосеков, принцесс и зверей говорящих?

Никколо тяжело вздохнул.

- Просто ужас. Отец сказал, что новый нам не по карману. Я ему утром говорю...

При воспоминании об утреннем разговоре с отцом слезы вновь навернулись на глаза Никколо, но он сдержался, сглотнув комок в горле. Ему почему-то показалось, что Пол вряд ли когда-нибудь плакал и что он способен только пожалеть того, кто слабее.

- В общем, - бодро закончил Никколо, - я решил попробовать включить эту развалину, но толку от нее - сам видишь.