Виктор Потапов - Последнее колдовство

Шли дни, и наконец Келагаст превратился в настоящий рубин.

Однажды ночью Ратибор проснулся от ощущения, будто кто-то легко толкнул его в бок.

Открыв глаза, он огляделся: рядом безмятежно спала Рогнеда. Ратибор прислушался - ни звука, но сердце продолжало испуганно биться, полное неясной, но сильной тревоги. Быстро одевшись, он спустился вниз и вышел во двор замка.

Ночь была светлая и безветренная. Узкая лунная дорожка серебрилась на булыжной мостовой, протягиваясь к ведущей на сторожевую башню лестнице. Пробежав по двору, Ратибор поднялся наверх и выглянул меж зубцов.

У ворот в длинном белом платье, запрокинув голову, стояла Млава.

Увидев царевича, она протянула навстречу ему свои прекрасные тонкие руки, и до Ратибора донесся тоскливый жалобный стон.

Царевич отшатнулся и, стремглав сбежав вниз, скрылся в замке. Влетев в свою комнату, он запер дверь и, сорвав со стены MI ч, застыл посредине, дико озираясь и тяжело дыша.

- Ратибор, опомнись! Опомнись, Ратибор! - закричал кто-то рядом.

Он крепче сжал меч, но тут сообразил, что это Рогнеда, и разжал пальцы. Меч со звоном упал на пол.

- Она пришла, - тихо произнес Ратибор, глядя в широко раскрытые глаза возлюбленной и не видя их.

Еще три ночи Млава заставляла Ратибора являться на башню и звала к себе. На четвертую, в полнолуние, когда колдовство полумесяца набрало полную силу, она перелетела через стену и вошла в замок. Остановившись посреди огромного завешанного шкурами и оружием зала, где князь задавал пиры и праздновал победы, она мысленно позвала: "Ратибор!" И через несколько минут он явился к ней с обреченно опущенной головой - юноша с глазами старика. Подошел и застыл, ожидая так надолго затянувшегося конца. Но Млава не замечала ничего: ни его потухшего взора, ни обреченности позы, ни худобы ее переполняло неведомое доселе и невыразимое счастье.

Бесконечно долго скиталась она, тоскующая, мучимая любовью, и теперь наконец он был рядом - тот, без кого ее жизнь не имела никакого смысла.

Шагнув вперед, Млава легонько коснулась пальцами щеки царевича, Ратибор вздрогнул.

Млава придвинулась ближе и, обняв его плечи, прижалась лицом к груди. Сердце царевича, вздрогнув, провалилось куда-то, и он обессиленно закрыл глаза, в голове обрывками пронеслось: "Вот оно... сейчас..." Они не слышали, как предупреждающе заскрипели ступени, и на лестнице, сжимая в руке булатный клинок Ратибора, показалась Рогнеда. Увидев Ратибора в объятьях демона, она вскрикнула от ужаса, что, может быть, уже опоздала, и, сбежав вниз, замахнулась мечом.

Обернувшись на ее крик, Ратибор инстинктивно вскинул руку, меч опустился, и отсеченная кисть глухо стукнула об пол. Рогнеда и царевич упали без памяти. Одна Млава осталась стоять, не успев даже опустить руки, мгновенье назад ласкавшие Ратибора. Затем ее разум постиг смысл происшедшего, и она с жалобным криком бросилась к царевичу.

Призвав на помощь все свои колдовские силы, Млава прижала Ратибора к груди и, с трудом оторвавшись от земли, перелетела через стену замка и скрылась в лесу.

Опустившись на поляне и бережно уложив царевича на траву, она сняла с его шеи волшебный изумруд и направила на кровоточащее запястье. Келагаст замерцал, озаряя багровыми вспышками ночь, и тонкий рубиновый луч протянулся к изувеченной руке. Обвив кисть огненной спиралью, он ярко засиял, и она тотчас приросла на место. Тогда Млава перевела луч на грудь царевич и он, словно струя живительной йлаги, с тихим шипением начал впитываться в тело.

Наконец царевич открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Млаву. Ужас мгновенно вспыхнул и тотчас угас в нем - не было сил даже пошевелить рукой, а ее губы становились все ближе и ближе.

"Сколько раз можно умирать?!" - жалобно подумал он и покорно опустил веки. И губы демона коснулись его уст.

Но их поцелуй уже не был смертельным.

Любовь, нарушив древнее заклятье, сожгла в Млаве зло, и она не наградила Ратибора безумием, а лишь безумием новой любви, такой великой и долгой, какая могла родиться только в ее огненном сердце.