Святослав Логинов - Картежник [сборник]

Победители на звездоходе собрались вокруг обвисшего Педро и держали совет. За стеной пели:

— Потише вы там! — потребовал Модест фон Брюгель.

Пьяницы притихли. Барон вполголоса отдал приказание подручному, которого звали Песя Вагончик, громила встал и скрылся в лиловой тьме бытовки. Слышно было, как он возится там, сбрасывая на пол истошно верещащее оборудование.

— Нашел! — с этим возгласом гангстер появился в дверях, таща охапку спальных гамаков.

Гамаки повесили под потолком и в первый из них зашили беспомощного Стойко Бруча. Только после этого Песя перерезал кинжалом веревку, стягивающую запястья незадачливого тралириста. Стойко, почувствовав себя свободным, хотел спрыгнуть на пол, но, вовремя поняв предостерегающий кашель капитана, остался недвижим. Крыжовский безропотно позволил запаковать себя в желтый Лирин гамак. Правонарушители едва успели завершить этот акт произвола, как в рубку явились сияющие и свободные дамы. Паж с наручниками спешил сзади.

— Видишь ли, дорогая, — тараторила Лира, — наука великая сила. Задача о том, как, не раскрывая, снять наручники, является одной из самых простых в топологии. Связность такой системы равна нулю…

— Вот именно! — подхватила Ида. — И поскольку нас больше ничто не связывает, то… ты уж не обижайся, голубушка, но я прикажу тебя связать.

— Как? — не поняла Лира.

— Веревкой. Не беспокойся, больно не будет, — успокоила ее вероломная Клэр. — Ляг вот в эту постельку.

— В чужую кровать? — ужаснулась Лира. — Ни за что!

— Упакуйте ее! — приказала атаманша.

В пять минут все было кончено, и исцарапанные в кровь рецидивисты отошли от сетки, в которой извивалась Офирель. Она была так шокирована случившимся, что даже забыла код, раскрывающий сетку гамака.

— Госпожа! — трагически вскричал привычно рухнувший на колени паж. — Прекраснейшая Клэр! Как вы могли? Ведь ваше подобное адаманту слово охраняло прелестную пленницу! Освободите же ее!

Ида Клэр решительно пересекла рубку, вплотную приблизившись к гамаку. Прозрачными от ненависти глазами она уставилась на лицо соперницы.

— Вы дрянная девчонка, Офирель! В ваши годы я не была такой! Подумать только, не прошло и получаса, а она уже отбила у меня единственного обожателя! Дура, дрянь, гадина! Виси теперь! Что, съела?

— Ида Клэр, — холодно сказала Офирель. — Между нами все кончено. Я не буду с вами дружить.

— А ты!.. — разъяренная Клэр повернулась к пажу. — Неблагодарный мальчишка! Лживый Керубино! Вот какова твоя служба?! Долг забыл? Так я тебе напомню! Читай стихи!

— Не буду! — задрожав, отчеканил мальчик.

— Ах, вот как? Бунт?! Анастасио, утихомирь наглеца!

Рослый бандит в феске схватил пажа, стиснув его под мышкой.

— Гад!.. — визжала Клэр.

— Я не гад, а бард Литте, — отвечал паж, сдавленный мощным бицепсом Анастасио Папа-Драки.

— А ежели так, — издевательски изрекла Ида Клэр, — то изволь работать. Корабельный бард обязан объясняться мне в безответной любви и придумывать стихи. Читай, ничтожный раб!

Литте гордо выпрямился, насколько лишь может выпрямиться человек, засунутый под мышку своему злому врагу, и начал декламировать:

— О любви читай, искоренитель, — напомнила Ида.

— Так ты опять за свое? — Ида захлебнулась негодованием и угрожающе подняла ввысь руку, чуть пожелтевшую от разлития желчи. — В карцер его!

донеслось из коридора.

— Подумать только! — пожаловалась Ида Клэр. — Кажется, одержали полную победу, а вместо нее — сплошные огорчения. Модест, вы опять забылись. Приведите пленных к покорности. Я жду… Боже, какая мигрень!.. — С этими словами разбойница сжала виски ладонями и удалилась.

— Вздернуть всех на рею, и будут покорны, — проявил недовольство Модест. — А то, называется, взяли богатую добычу! Где, в таком случае, дукаты?