Майя Бонхофф: Дудочка крысолова

Для Беккета Ходжа это был самый обычный день, то есть из ряда вон выходящий, ибо экстраординарные случайности, странные люди и нелепые ситуации липли к нему столь же легко и охотно, как белая кошачья шерсть к парадным черным брюкам.

Беккет (для жены и друзей попросту Бек) являл собою типичного ученого, как его представляют обыватели: высоколобый, рассеянный, небрежно одетый профессор компьютерных наук с мягким голосом и манерами, страдающий забывчивостью по причине непрестанно протекающих в его мозгу головоломных математических вычислений. Он не употреблял спиртного, не сквернословил, регулярно забывал о собственном дне рождения, а чтобы вовремя поздравить жену с днем ангела, прибегал к хитроумной электронной магии. Как лектор он снискал огромную популярность и был славен также в качестве автора многочисленных увесистых томов, посвященных загадкам искусственного интеллекта, нанотехнологии и экзогенного программирования; каждый из этих бестселлеров был написан своеобразным стилем, который жена его, Марианна, именовала не иначе как крутой технояз.

Но в глубине души Беккет Ходж ощущал себя великим прозаиком. Да-да, он был непоколебимо уверен, что рожден искусным рассказчиком, хотя еще ни один читатель не прочел ни единого словечка из его произведений! Так что научные и академические достижения были для него не более чем источником безбедного существования, и этой привычной деятельностью он занимался так же непринужденно, как дышал, ел, спал и отправлял иные естественные потребности.

Знаменитый профессор мечтал лишь о том, чтобы просвещенная публика приняла его литературные труды столь же восторженно, как и все прочие плоды его деятельности, и однако на пороге тридцати шести лет он находился ничуть не ближе к желанной цели, чем в тот день, когда открыл первый текстовый файл, не имеющий ни малейшего отношения к биокомпьютерам, нейронным сетям и самоохраняющимся системам безопасности, снабженным искусственным интеллектом.

Он был изрядно обескуражен полным отсутствием интереса со стороны собственного научного редактора, коему вручил свой последний и лучший роман.

– Ты сочиняешь, как программист, — меланхолически заметил Теренс Лэнс, осилив беккетовский опус, а поскольку автор явно не увидел в данном обстоятельстве ничего плохого, добавил: — Лучше пиши о том, что ты действительно знаешь, Бек.

Последний, однако, пропустил ценный комментарий мимо ушей: в конце концов, бедняга Лэнс всю жизнь редактировал учебники, а не изящную словесность! А посему, воспользовавшись академическими кредитами, профессор решительно отгрузил драгоценный роман по сетевым адресам нескольких известных издательств — и по прошествии полугода все еще дожидался ответного стука в свою персональную электронную дверь.

Так или иначе, но перед очередной лекцией он постарался избавиться от посторонних мыслей и привел в относительный порядок необходимые заметки и конспекты, написанные от руки на плотных желтоватых листах казенной бумаги. Беку нравилось прикасаться к бумажным листам, ощущая их слабый запах: для ума, привыкшего иметь дело с абстрактными идеями, это был надежный, успокоительный штрих реальности. Его чаровали сложные запахи книжных магазинов пополам с ароматом свежей типографской краски, и воображение рисовало новенькие печатные страницы собственного романа.

Встряхнув головой, профессор вновь вернулся к реальности и приступил к чтению лекции по динамическому программированию эмоционально-чувствительных развлекательно-игровых систем. Аудитория была набита до отказа; слушатели стояли в проходах, толпились у стен, втискивались в любой закуток, кое-как вмещающий человеческое тело. Бек прекрасно знал, что коллеги-преподаватели не прочь посудачить о его бешеной популярности, задавая друг другу сакраментальный вопрос: является ли причиной этакой славы тематика его лекций, или же студенты просто сбегаются поглазеть на чудака, похожего на персонажей Диснея.

После лекций его ожидали неотложные деловые встречи: одна с деканом факультета жизненно важных наук, вторая с Советом директоров крупной финансовой корпорации, третья с полковником Трейнором, представлявшим правительство. Декан нуждался в дополнительном курсе лекций по нанопрограммированию, финансисты — в новой патентованной системе безопасности для Первого Континентального Банка, правительство — в дальнейшем усилении и укреплении снабженной искусственным интеллектом самопроверяющейся и самозащищающейся Сторожевой системы, которую профессор сотворил в прошлом году по Спецзаказу Министерства обороны.