Аристарх Нилин - Архантропы вселенной или Прикосновение к любви

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — дрожащим голосом произнесла Лиза.

— Я не тороплю. Переговорите с тем, кому принадлежит устройство, за которым вы пришли в милицию. Возможно, он достаточно рассудительный и сможет понять, что мы не враги. Но когда тайна окружает людей, поневоле ею начинают интересоваться, и я не думаю, что в ваших интересах, иметь врагов. Возможно наоборот, они могут превратиться в друзей.

Наступила пауза. Лиза отчаянно пыталась придумать что ответить, и растерялась. Голос в трубке произнес.

— Мой номер у вас записался. Подумайте, может быть, решите позвонить. Ваш друг засветился, и игра в прятки может плохо кончится для него, а для вас, тем более. Всего доброго.

Лиза услышала гудки. На другом конце выключили телефон, и она, нажав отбой, в задумчивости посмотрела на Семена.

— Ты слышал, о чем я с ним разговаривала? — спросила она, глядя на Сей Моа.

— Я только могу читать мысли, и то не всегда, а телефонные разговоры прослушивать, не мой профиль.

— Звонил тот фээсбешник, что был вчера в милиции. Он предложил встретиться. Как я поняла, они нас ищут, — Лиза в отчаянии посмотрела на Сей Моа, спрашивая, что же теперь делать.

— Этого следовало ожидать. Знаешь, я бы на его месте поступил точно так же. Кстати, если они засекли наше местоположение, то у нас в запасе максимум час, а то и меньше. Так что надо решать что делать.

— Ты так считаешь?

— Конечно. Вот это я как раз очень тщательно изучал и поэтому, надо сматываться отсюда, потому что…

— А может быть нам и правда, встретиться с ними, ведь мы сможем от них всегда убежать?

— Ты ошибаешься. Стоит им парализовать меня или просто сделать удар электрошоком, и телепортироваться будет невозможно. Все не так просто, как кажется, и думаю, что они это прекрасно понимают, и начали за нами охоту. Плохо, очень плохо. Не зря я сказал, что бузер может навести их на всевозможные размышления. Да, не все было продумана перед началом броска. Досадный просчет и столько осложнений в самом начале.

Сей Моа приподнялся с постели и стал одеваться. Лиза продолжала лежать, глядя на него и рассуждая, что же теперь ей делать и как быть, бросить Сей Моа и вернуться домой, пойти в органы и все рассказать? А как же Сей, а как же те чувства, которые он в ней пробудил?

— Я знаю, что тебе сложно решить, как быть. Прости, я виноват. Но тебе решать, как поступить. Это мое задание, и это моя жизнь, и я не вправе решать за тебя, я только могу просить…

— Молчи, ничего не говори. Я тоже могу читать чужие мысли. Не так как ты, лишь по глазам, — она посмотрела в голубые глаза Сей Моа, и очень нежно, трепетно, прикоснулась к его губам кончиками пальцев, и спокойно, но уверенно произнесла:

— Мы все разделим пополам, и любовь, и трудности, и надежду на успех… Пошли, впереди много дел…

— И все же до чего хороши места. Диву даешься, что в наше время, еще где-то на Земле сохранились такие, можно сказать нетронутые цивилизацией островки природы. Верно, говорю, Илимыч?

— Не знаю, тебе виднее, ты человек городской, столичный, а мы что.

Одно скажу, скоро и это кончится. Еще год-два и хана. И сюда ваша братия потянется. Вон, за прошедшие пять лет-то, сколько мест диких протопано. Кто зачем едет. Кто за этим, как его, слово-то забыл, как называется, язык сломаешь, зик, бик, сик.

— Приключениями?

— Да нет, этим, икс, пикс…

— Экстримом.

— Во, точно. Как ты сказал-то, зикстримом?

— Экстримом.

— Надо же, скока лет живу, а столько новых словом за последний год услыхал, жуть. Целую азбуку составить можно.

— Не ворчи, Илимыч, век нынче такой. Да и потом, на дворе капитализм, новая эпоха.

— Во-во, он самый. Раньше как чуть что, в райком. И пожаловаться можно было и порядку больше, а нынче у кого деньги в кармане, тот и командир.

— Ну и что. Один хрен разница. То начальство командовало, теперь мир капитала. Тебе-то от этого какая разница? Жил не тужил и при социализме, и нынче.

— Не скажи. Раньше я был уважаемый человек, а теперь кто. Нуль. Самый что ни на есть нуль. Работы нету, денег нету, начальства нету. А, что говорить, жизнь хреновая стала для таких как я.

— Это чем же она хреновая? Живешь спокойно. Домик свой, огород, опять же скотина. Рыбка есть, зверь в лесу есть. А главное, никакого тебе начальства. Хочешь, работаешь, хочешь на печи лежишь, да на потолок смотришь.