Анатолий Радов - Холодная кровь [СИ]

Пожилая молча кивнула, и щербатая обрадовано вскочила со скамьи.

— Ну что, сучка, дотрынделась? За словами следить надо, а то раскрыла свою вонючую пасть, и нормальных людей оскорбила. Ты поняла, в чём твой прогон?

Дара увидела, как в руке щербатой буквально ниоткуда появилось тонкое заточенное лезвие длиной всего в указательный палец.

— Лови, тварь! — крикнула щербатая и кинулась вперёд. Рука с лезвием взмыла вверх, но Дара увернулась, проворно схватилась за запястье, сделала шаг в сторону и вывернула нападавшей руку. Лезвие тут же выпало, звякнуло об бетонный пол, а щербатая завизжала от боли.

Бродяжка испугано вскинула голову, по-детски ойкнула, и попятилась вбок, а пожилая резко поднявшись, бросилась к заточке.

Дара тут же, чтобы полностью обезвредить свою соперницу, с разворота ударила её головой о стену, отпустила оседающее тело, и дёрнувшись вперёд, со всей силы заехала пожилой, наклонившейся за заточкой, ботинком по лицу. Та вскрикнула и закрыла лицо руками, но Дара не собиралась останавливаться. Она ещё четыре раза ударила её по рёбрам, и когда пожилая завалилась с хрипом на бок, быстро подняла заточку. И тут вдруг закричала третья девушка. Её глупый крик — Спасите! — резанул слух. И пронзительностью, и смыслом.

— Не ори! — закричала Дара. — Я тебя не трону!

Но по округленным глазам девушки было видно, что та её не понимает.

— Дура! — бросила Дара, а за спиной раздался скрежет отодвигаемого затвора. Жгучая мысль отчаянно метнулась в голове — что делать с лезвием? Дара заколебалась, тяжело и резко вздохнула, но когда железная дверь стала открываться, всё же решила избавиться от заточки и не оказывать сопротивления. Одно дело эти зэчки, другое охрана, которая может и огнестрел применить, почувствовав угрозу для своей жизни.

Она бросила заточку на пол и даже сама отвела руки назад. Потом послушно нагнулась, когда ей заломили руки. Её вывели в коридор и предали в цепкие руки второму охраннику, подоспевшему к камере. Дверь была быстро захлопнута, ей нацепили наручники и потащили к выходу из барака.

— Куда? — тяжело выдохнул тащивший.

— В карцер, — так же с одышкой ответил первый охранник. — Пусть там до прихода коменданта корячится.

Её дотащили до ещё одной железной двери и через несколько секунд Дара оказалась в маленьком, два на два метра помещении, где не было ничего — ни скамьи, ни окна, только бетонный пол и грязные замусоленные стены. Дверь за спиною закрылась, глаза погрузились в темноту.

— Пересадите от них девчонку! — крикнула в никуда Дара и вдруг почувствовала неимоверную усталость. Хотелось только одного, устроиться хоть как-нибудь, закрыть глаза и погрузиться в сон.

Но сделать этого ей не удалось. Едва она кое-как сжалась на корточках в уголку, дверь карцера открыли и в слепящем проёме появились два силуэта. Дара заморгала, потом прищурилась. В коридоре было далеко не ярко, но после абсолютной темноты даже его рассеянный свет больно резанул зрачки.

— Вставай, — раздался голос литейнамуса. — Витке, ты со мной. Отведёшь её в мой кабинет.

— Да, господин комендант, — кивнул первый охранник, и шагнув в карцер, принялся нащупывать цепь наручников. Нашёл довольно быстро, хотя и не видел, судя по неуверенным тыкающимся движениям рук. Но найдя, вцепился с довольным кряхтением и бесцеремонно потянул Дару наружу.

Продолжая щуриться, она покорно следовала малейшим движениям охранника, иначе, стоило ей чуть-чуть не угадать их, как запястьям и плечам приходилось несладко.

Почти полубегом проведя по коридору, Дару вытащили на улицу. Литейнамус шёл позади, и ей очень хотелось обернуться, чтобы увидеть его лицо и глаза. Что там в них? Может жалость и понимание? Ведь должен же он почувствовать своим профессиональным чутьём, что она не предательница. Не перебежчица. Сколько он их повидал, пока служит на этом месте? Да, он ещё молод, но наверняка уже успел понять, что к чему.

Но она не оборачивалась, боясь ударов, и лелея в душе надежду, что всё именно так, как ей и хочется, и в глазах молодого офицера именно сочувствие, а не холодное равнодушие.

Они снова покинули огороженный высоким бетонным забором гарнизон и вскоре вернулись в небольшой домик комендатуры. Здесь охранник, по приказу коменданта, приковал её к отопительной трубе, проходящей сантиметрах в тридцати от пола, и поспешно удалился.

Литейнамус выглянул в коридор, окрикнул фрийнамуса, и когда тот появился, отправил его в казарму гарнизона, приказав не возвращаться в течение часа. У Дары ёкнуло сердце.