Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 4

— Мы нуждаемся в вас как в посреднике. Полагаю, это самое точное слово. Мы уже долгое время ищем кого-то, кто мог бы исполнить наше поручение, выступить, если хотите, нашим агентом, а тут как раз подвернулись вы, ну и…

— Если вы нуждались во мне, то взялись вы за дело самым непотребным образом. Ваша банда изо всех сил старалась меня прикончить, и лишь слепая удача…

Он прервал меня со смешком:

— Никакая не слепая удача. Отточенное чувство самосохранения, сработавшее лучше, чем я могу припомнить за долгие-долгие годы. А насчет того, что с вами пытались разделаться, — уверяю вас, виновны конкретные исполнители, и кое-кто уже поплатился за это. Узколобость сочетается в них с излишним воображением, и тут, хочешь не хочешь, придется вносить определенные коррективы. Я был занят множеством других дел, как вы легко можете себе представить, и мне не сразу доложили, что происходит.

— Вы отменяете правило «трижды испытан — заговорен»?

Он опечаленно покачал головой.

— Нет, нет. С прискорбием должен вас уведомить, что это не в моих силах. Понимаете, правила есть правила. В конце концов, это же вы, люди, сами придумали такое правило наряду с кучей других, в равной мере не имеющих смысла. Вроде того, что «преступление не окупается», когда вам прекрасно известно, что окупается, да еще как! Или эта чушь, что кто рано встает, тому Бог подает. — Он опять покачал головой. — Вы даже отдаленно не представляете себе, сколько хлопот причиняют нам эти ваши дурацкие правила.

— Но это никакие не правила…

— Знаю. Вы называете их изречениями или пословицами. Но как только достаточное число людей поверит в них хотя бы отчасти, мы связаны ими по рукам и ногам.

— Стало быть, вы по-прежнему намерены испытать меня еще раз? Или вы согласны с рефери, что схватка с Дон Кихотом…

— Дон Кихот засчитан, — рыкнул дьявол. — Я согласен с рефери, что с этим слабоумным испанцем нетрудно справиться любому, кто старше пяти лет от роду. Однако я желаю, чтобы вы освободились от своего долга, и чем скорее и проще я избавлю вас от него, тем лучше. Вас ждет дело, настоящее дело. Но вот чего я не в состоянии уразуметь — это неуместного рыцарского порыва, заставившего вас согласиться на повторный круг. Как только вы избавились от змея, вы были на воле, но почему-то позволили мерзавцу рефери уговорить себя…

— В отношении Кэти я чувствовал себя должником. Ведь я же ее во все это и втравил.

— Знаю. И про это знаю, — ответил он. — Только временами совершенно перестаю вас, людей, понимать. По большей части вы норовите перерезать друг другу глотку, воткнуть нож в спину ближнему и через его труп лезть дальше к тому, что у вас зовется успехом. И вдруг — полный поворот, и вы переполняетесь таким благородством и состраданием, что просто тошнит…

— Но если все-таки начать сначала: почему, если вы предполагали меня использовать — во что я, признаться, не верю, — почему вы пытались меня убить?

Почему бы, коль на то пошло, попросту не протянуть лапу и не забрать меня, как я есть?

Моя наивность вызвала у него тяжкий вздох.

— Попытка убийства была обязательна. Это тоже правило, давнее правило. Однако не было никакой нужды так усердствовать. Никакой нужды перехватывать через край. Исполнители сидят себе часами и измышляют фантастические схемы — и на здоровье, если им нравится подобное времяпрепровождение, — но они хмелеют от собственной изобретательности до тога, что норовят испытать свои схемы на практике. Хлопоты, на какие они идут ради элементарного убийства, превыше всякого разумения. И опять-таки это ваша человеческая вина. Вы, люди, делаете в точности то же самое. Ваши писатели, художники, сценаристы, в общем, те, кого вы именуете творческими людьми, высиживают, высасывают из пальца этих чокнутых персонажей, эти немыслимые интриги, а мы повязаны их бреднями, нам и отдуваться. И такое положение вещей возвращает нашу беседу к предложению, которое я и собирался с вами обсудить.

— Ну так не тяните, — сказал я. — У меня был трудный день, и мне не повредило бы соснуть часиков двадцать. В том случае, конечно, если найдется место, где приклонить голову.

— Найдется, — заверил он. — Вон меж тех двух валунов есть постель из листьев. Их намело туда минувшей осенью. Очень удобное ложе для столь необходимого вам отдыха.

— В компании гремучих змей?

— За кого вы меня принимаете? — возмутился дьявол. — Или вы полагаете, что у меня нет чести и я подстрою вам ловушку? Даю слово, что никто не посмеет причинить вам вред до тех пор, пока вы не очнетесь от сна.