Гордон Диксон - Иной путь

— Я… я всего лишь Троюродный Брат, — запинаясь, пробормотал Джейсон.

— Это не имеет значения, — сказал Атон. — Сирота — тоже член общества, и ему тоже надлежит в первую очередь думать не о собственной Чести, а о Чести общества, частью которого он является. — Он удивленно, но очень по-доброму посмотрел на Джейсона. — Почему ты плачешь, юноша?

— Я… недостоин… — глотая слезы, простонал Джейсон.

— Глупости! Разве я не говорил, что молодые должны мечтать? И где бы мы были, если б некоторые, пусть единицы, мечтателей и фантазеров не становились бы основателями Царств? Я лишь хотел объяснить тебе, что в погоне за собственной Честью нельзя забывать об обязанностях личности перед обществом. Успокойся… — ласково сказал Атон. — Я вижу, ты юноша чувствительный. Если ты проживешь еще пять сезонов, то станешь мужчиной, которым мы все будем гордиться… А теперь, иди.

Джейсон наклонил голову и, попятившись, вышел из Лаборатории. Слова благородного старца взволновали его до глубины души. И только очутившись в городе, он окончательно успокоился и, не торопясь, направился к Маклерским Конторам, удивляясь тому, что всего несколько слов заставили его позабыть о своем тщеславии и почувствовать себя чуть ли не калекой, лишенным Семьи и заключенным а Приют для Бездомных.

К тому времени, как он нашел Маклера, рекомендованного ему Беллой Двоюродным Братом, Джейсон откинул прочь все сомненья и вновь обрел решительность духа, которая предопределила его судьбу в тот момент, когда приборы скутера зарегистрировали наличие артефакта в космосе.

Маклер наметанным глазом окинул список ценных бумаг, который протянул ему Джейсон, сверился с компьютером, подвел общий итог и одобрительно кивнул.

— Совсем неплохо для Троюродного Брата, которому едва исполнилось два сезона, — сказал он. Маклер из Семьи Мачидэ принадлежал к партии Хлыста, но прекрасно относился к Семье Брутогази (когда-то первый Брутогази подарил глоток воды молодому основателю Царства Мачидэ). — Само собой, сумма так велика, потому что общество щедро наградило тебя за находку артефакта. Чего же ты от меня хочешь?

— Я хочу продать все, что имею, — сказал Джейсон.

Маклер удивленно поднял брови, и Джейсону пришлось долго убеждать почтенного, приближающегося к благородному возрасту румлу, что он говорит серьезно. Ему стоило еще большего труда убедить Маклера в том, что он желает ликвидировать причитающуюся ему часть Семейной казны Брутогази.

— Ты не можешь этого сделать, — в конце-концов заявил Маклер. — По крайней мере, на мою помощь не рассчитывай. Возможно, тебе удастся найти пройдоху, который согласится заключить подобную сделку, но я от нее отказываюсь. Однако, уступая твоим настойчивым просьбам, я готов предоставить тебе ссуду, равную трем четвертям стоимости причитающейся тебе части казны. При этом я не только рискую своей Честью, но и злоупотребляю дружбой, существующей между моей Семьей и Семьей Брутогази. Ты понимаешь, что произойдет, если ты не расплатишься со мной ровно через сезон?

— Да, — сказал Джейсон.

— Тем не менее, выслушай меня внимательно, — сказал Маклер. — Если ты не рассчитаешься в срок, я вынужден буду предъявить счет Брутогази. Тебе известно, что казна неприкосновенна, и поэтому он мгновенно погасит твой долг. И как только это произойдет, ему придется и в дальнейшем платить за тебя повсюду, ведь ты лишишься кредита в нашем обществе. Сам понимаешь, что в целях самозащиты Семье придется от тебя отречься. Ты можешь себе представить, как живется отверженному?

— Я слышал о деяниях благородных румлов, которым Семья отказала в покровительстве, — пробормотал Джейсон.

— То были благородные гиганты! Благородные гении! А обычный благородный член общества, даже если его Честь не вызывает сомнений, в подобной ситуации либо кончает жизнь самоубийством, либо погибает от руки одного из родственников, который знает, что смертью изгоя никто не заинтересуется и убивает его из личных побуждений — на что, естественно, имеет полное право. Если б можно было жить отдельно от Семей, зачем они были бы нужны? Уверяю тебя, отверженные живут не более нескольких дней, и смерть их бессмысленна… Ты все еще настаиваешь на своем решении?

— Да, — ответил Джейсон, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу. Он почти физически ощутил жуткое одиночество того, кто остался без Семьи и лишился имени.

— Хорошо. И ты не желаешь объяснить, зачем тебе деньги?