Гордон Диксон - Солдат, не спрашивай (Soldier, Ask Not)

Короткий ежик черных волос и колючий, словно стальной клинок, взгляд его черных глаз выдавали в нем жителя молодых миров. Я вновь почувствовал темную радость, испытанную мной в глубине «долины» – это был первый шанс испытать мое могущество!

Но Матиас помешал мне.

– …еще раз повторяю тебе, Эйлин, – донесся до меня его голос, – что я не вижу причин для беспокойства. Я ведь никогда не ставил тебе ограничений. Делай, как хочешь!

И его пальцы перевернули страницу книги.

– Но скажи мне, что делать? Как поступить? – закричала Эйлин. – Ведь я прошу у тебя совета? – В глазах ее стояли слезы.

– Я не знаю! Какая разница, как ты поступишь?

Он повернулся ко мне.

– А, с приездом, Там. Эйлин забыла вас познакомить. Этот молодой человек – мистер Джаймтон Блек с Гармонии.

– Офицер вооруженных сил Блек, – представился незнакомец, повернувшись ко мне и слегка наклонив голову. – Я исполняю на Земле обязанности военного атташе.

Теперь я окончательно определил его происхождение. Он был с тех планет, которые люди с других миров с кислым юмором называли Френдлиз (Дружественные). Религиозные, спартански воспитанные и отлично вышколенные фанатики составляли население планет Гармонии и Ассоциации. Меня всегда удивляло, что из сотен видов и типов человеческих обществ, наряду с солдатским Дорсаем, научным миром Нептуна и Венеры, философскими мирами Экзотики, выросло и процветало такое мрачное и фанатическое человеческое поселение.

Все остальные миры слышали и знали о них, как о солдатах. Но это были не те солдаты, что с Дорсая. Миры Френдлиз были очень бедны, и единственный «урожай», который они могли снимать на своих скудных каменистых почвах, не всегда был необходим другим мирам. Да и кому могло прийти в голову нанимать по контракту толпы евангелистов. Но френдлизцы умели стрелять и отлично подчинялись приказам… а это значит, что они умели умирать! И кроме того, они были так бедны! Элдер Брайт, глава Совета Церквей, управляющий Гармонией и Ассоциацией, мог бы сбить цену на наемников любому правительству, но… на наемников с весьма низким уровнем военного искусства.

Дорсайцы были истинными мужами войны. Оружие шло к ним в руки, как ручные собачонки, и сидело в их руках, как перчатки. Солдат же Френдлиза держал винтовку, как топор…

Поэтому знатоки говорили, что Дорсай поставляет всем человеческим мирам солдат, а Френдлиз – пушечное мясо! – …офицер ВС Френдлиза мистер Блек, – продолжал Матиас, – слушает вечерний курс земной истории в том же университете, что и Эйлин. Они познакомились месяц назад. И теперь молодой человек пришел просить ее руки. Он предлагает ей выйти за него замуж и отправиться на Гармонию, куда его отзывают в конце этой недели.

– И…

– Вот я и говорю, что это ее личное дело. Пускай сама решает! – закончил свою речь наш дядя.

– Но я хочу, чтобы кто-то помог мне, помог мне решить, как поступить! – воскликнула в слезах Эйлин.

Матиас покачал головой.

– Я уже говорил тебе, – сказал он, – что здесь нечего решать. Что эти решения могут дать? Я предоставил тебе полную свободу действий и настоятельно прошу избавить меня от участия в этом фарсе.

И он снова склонился над своей книгой.

– Но я… я не знаю, как мне поступить! – всхлипывала Эйлин.

– Тогда ничего не делай, – изрек наш дядюшка, переворачивая очередную страницу. – Значит, ты не готова к предстоящим испытаниям!

– О, боже, что же мне делать? – разобрал я бормотание сестры.

В комнате на мгновение воцарилась тишина.

– Эйлин, – прервал эту тишину голос Джаймтона Блека. Сестра с готовностью повернулась к нему. – Ты же говорила мне, что хочешь выйти за меня замуж и сделать своим мой дом на Гармонии! – Он говорил размеренным, низким и приятным голосом.

– О, да! Да, Джимми! – воскликнула Эйлин. Но Блек не подошел к ней, и тогда сестра воскликнула вновь:

– Но я не уверена, что это верное решение! Я ведь хочу как лучше!

Она повернулась ко мне.

– О, брат, что мне делать? Как я должна поступить?

Ее голос резко звучал в моей голове, словно голоса, слышанные мною в Индекс-комнате. Обстановка в библиотеке, необходимость решить сложную проблему, все это отбросило меня назад в то состояние, из которого я вернулся не так давно.

Внезапно я понял Матиаса. Понял так, как никогда прежде не понимал! Он хорошо знал, что если скажет «останься», то сестра сделает наоборот. Он был бесподобен в своем дьявольском или богоподобном безразличии и, конечно, был уверен, что я поддержу решение сестры уехать из этого мрачного дома. Это решение его вполне устраивало.