Гордон Диксон: Абсолютная Энциклопедия. Том 1

«Значит, они считают, что я тоже мертв», — решил лежащий на каменных плитах Уолтер. Он не очень удивился, когда понял это. Блейз уже стоял у выходящего на террасу окна, придерживая его створку, чтобы оставшийся невредимым охранник мог втащить в библиотеку своего пострадавшего компаньона. Затем и сам Блейз прошел в библиотеку; в его руках по-прежнему оставался сборник Нойеса, который еще совсем недавно читал Уолтер. Окно закрылось. Уолтер остался один среди мертвецов на исходе гаснущего дня.

Он помнил, что заряд импульсного пистолета попал ему в бок; ощущение, что у него внутреннее кровотечение, не оставляло сомнений — рана была смертельной. Он лежал в ожидании смерти, и через какой-то момент времени тот факт, что он еще жив, а ни Аренс, ни его уцелевший охранник об этом не догадываются, стал казаться ему маленькой личной победой.

И эту маленькую победу следовало присовокупить к большой победе, состоящей в том, что теперь не осталось ни одного человека, который мог бы стать для Блейза, с его быстрым и проницательным умом, источником сведений об уникальных качествах Хэла. Эти его качества, имеющие отношение к предполагаемому появлению пика давления онтогенетических энергий, возможно, являются настолько же опасными для Иных Людей, насколько сами Иные стали бы опасными для Хэла, если бы узнали, что он может представлять для них угрозу.

Именно свою уверенность в опасности Хэла для Иных Уолтер изо всех сил старался скрыть от Аренса. И ему это удалось. Теперь они, вероятно, начнут искать мальчика на прилегающем к дому участке, но, скорее всего, без особого старания. И поэтому Хэлу, видимо, удастся скрыться.

Закат становился все более красным, краснота эта сгущалась вокруг него и лежащих рядом безмолвных тел. Жизнь быстро уходила из тела, и только сейчас Уолтер понял, что ему никогда не хотелось умирать. На мгновение он ощутил горькое, нестерпимое сожаление: если бы ему было отпущено еще несколько часов, то наверняка удалось бы найти ответы на некоторые из вопросов, мучавших его всю жизнь. Но и это ощущение тут же угасло. Он умер.

Солнце быстро садилось. Теперь его лучи не достигали не только каменных плит на полу террасы, но и темных пластин шифера, покрывающих крышу дома. Темнота окутала землю у подножия гор; небо еще некоторое время оставалось светлым, но вскоре и оно потемнело. Ярко сверкающие точки первых звезд украсили теперь его бархатно-черную, безлунную глубину.

На дальнем берегу озера зашевелились высокие камыши у самой кромки темной воды. На берег, поросший густой травой, почти бесшумно, словно тень, выбрался высокий, худощавый шестнадцатилетний подросток. Несколько секунд он стоял неподвижно, вытянувшись во весь рост, и не отрываясь смотрел на освещенные окна дома.

Что-то произошло там, на террасе. Юноша видел это, но в сознании возник некий барьер, стена, заслонившая память, не позволившая запомнить подробности случившегося. Во всяком случае, сейчас разбираться в этом было некогда. Давно воспитанное в нем ощущение необходимости не терять времени и совершать решительные поступки именно в такие моменты, как этот, настойчиво подталкивало его. Ему предстояло выполнить заранее отработанный комплекс определенных действий, которым он овладел еще тогда, когда даже мысль о чем-либо подобном показалась бы абсурдной.

Он снова скрылся в зеленых прибрежных зарослях и быстро зашагал вокруг озера. Узкая тропинка вскоре привела его к небольшому строению; он открыл дверь и вошел внутрь.

Это был сарайчик, где хранился самый разнообразный инвентарь, используемый в хозяйстве. Человек, впервые попавший сюда, сразу же наткнулся бы на один из нескольких дюжин находившихся здесь предметов, не успев сделать и двух шагов. Но Хэл Мэйн свободно передвигался вперед, ни за что не задевая, ни к чему не прикасаясь, хотя внутри было совершенно темно, а света он не зажигал. Казалось, он обладал способностью отлично видеть впотьмах.

На самом же деле это был лишь один из привитых ему навыков — умение ориентироваться внутри этой хозяйственной постройки в абсолютной темноте. Поэтому теперь он, действуя лишь по памяти и на ощупь, без труда отыскал у стены нужную полку, повернул ее вокруг находящейся посредине оси и открыл дверцу, за которой скрывалась неглубокая ниша. Спустя несколько минут Хэл вышел из сарайчика, держа в руке небольшую дорожную сумку. Теперь на нем была сухая одежда — свободные серые брюки и короткая голубая куртка, во внутреннем кармане которой лежали документы, позволявшие ему отправиться на любую из четырнадцати обитаемых планет, а также кредитные карточки и банковские чеки, чтобы оплатить подобное путешествие.