Гордон Диксон: Абсолютная Энциклопедия. Том 2

Его состояние нисколько не улучшилось, хотя Хэл почувствовал в себе некоторую перемену. У него как будто бы за время сна немного прибавилось сил; несмотря на неутихающую головную боль, сознание стало более ясным; стремление бороться против удушья возросло.

Хэл впервые почувствовал огромное, захватывающее волнение — волнение исследователя, преодолевшего наконец преграду, заслонявшую ему поле зрения, и теперь безошибочно и ясно видящего свою цель. Он ощутил себя на пороге чего-то грандиозного, того, что он искал всю свою жизнь, а фактически даже дольше собственной жизни, в течение времени, не поддающегося никакому измерению.

Хэл сидел выпрямившись, опираясь спиной о стену камеры, и пытался осмыслить ту разницу, которую принесло с собой это новое ощущение — словно весь мир за пределами видимого им ограниченного пространства камеры и коридора вдруг сделал гигантский шаг ему навстречу. Он больше не выискивал наугад расплывчатые формы возможных взаимосвязей, недосягаемых для него; теперь он знал, что они находятся там и что его доступ к ним уже невозможно преградить.

Размышляя подобным образом, он отправил себя в путь, следуя указаниям стрелки своего внутреннего компаса — своей воли. И почти без всяких затруднений пришел в состояние, прежде никогда им не испытываемое. Бодрствуя, он спал и при этом осознавал, что спит. Он видел окружающие его стены камеры, но одновременно с такой же, если не с большей ясностью, мог видеть вокруг себя и местность из своего сна.

Хэл снова оказался в своем видении, на пустынной каменистой равнине со стоящей на ней башней, к которой он так долго и так мучительно шел и которая с каждым его шагом словно отодвигалась от него все дальше и дальше, не давая ему приблизиться к ней. Сейчас же казалось, она почти рядом. Но в то же самое время Хэл знал, что преодолел только половину своего пути, причем более легкую. Оставшаяся часть пути была короче, но гораздо труднее, и он понимал, что только навыки и закалка, полученные им во время долгого и тяжелого странствия к ней, позволяют ему надеяться на возможность преодоления разделяющего их последнего, самого трудного и опасного участка местности.

Оглянувшись назад, он обнаружил, что до сих пор его путь шел несколько в гору; а теперь он стоит на возвышенности, откуда ему видно все, что находится впереди. Постепенно хаотическое нагромождение каменных глыб перед ним стало приобретать в его глазах какие-то упорядоченные очертания. Когда-то это представляло собой бастионы гигантского оборонительного сооружения, занимавшего такую огромную площадь, что известная на Старой Земле Крак-Де-Шевалье [1]могла бы просто затеряться в тени этих руин. Время почти стерло с лица земли эту твердыню, стоявшую здесь с незапамятных времен. И только башня осталась ждать его.

Ему придется карабкаться и проползать через лабиринты обрушившихся наружных и внутренних стен, внутренних дворов и двориков, галерей и покоев, чтобы наконец оказаться у входа в башню. И он не смог бы преодолеть все эти препятствия даже теперь, если бы не изменения, происшедшие в его сознании и теле за эти годы. Хэл повзрослел, его ум развился и окреп, и в нем появилась та непреклонность, которую он почувствовал в себе только теперь и которую уже не могло остановить то, что ожидало его впереди. Так же, как ради достижения очень важной цели человек может сойти даже в ад, он двинулся вперед и начал спускаться по развалинам бастиона, к хаосу каменных руин, глыб и обломков; и с первым же шагом вперед его сознание обрело наконец уверенность и спокойствие.

Он проснулся.

Но это не было внезапным пробуждением. Хэл постепенно выплывал из глубин сонного состояния к осознанию того, что какое-то не очень продолжительное время крепко спал. Одновременно с пробуждением к нему вернулось и прежнее ощущение лихорадки, слабости и необходимости бороться за сохранение дыхания...

Его охватил новый сильнейший приступ кашля. Хватая ртом воздух, он тяжело опирался спиной о стену. Все это представлялось странным. Никаких изменений не произошло, никакого улучшения в его физическом состоянии не наступило, и вместе с тем внутренне он чувствовал себя так, словно вся Вселенная, расположилась в каком-то новом порядке, сулящем надежду, придающем ему силу и уверенность. Подступавшая к нему смерть была отброшена назад, и он почему-то больше не верил, что у нее хватит сил одолеть его.