Гордон Диксон - Человек по почте (Посылка из космоса)

Они перешли уже неизвестно сколько висящих на паутинке мостов и сейчас подходили к очередному, несколько длиннее предыдущих. Если бы это была единственная разница, Джон, может быть, не очнулся бы от своих мыслей. Но она не была единственной.

Кто-то сделал так, чтобы по мосту нельзя было перейти.

Якоря ближнего конца моста были погружены в скалу где-то на семь-восемь метров выше. И надо было только, что очень просто, чуть подтянуть два несущих троса на дальнем конце. Прогиб пролета уменьшился, и край моста поднялся так, что его нельзя было достать.

Обрывщик наполнил пропасть ругательствами. Ни лебедка, ни лачужка на дальнем берегу на них не ответили.

— Что случилось? — спросил Джон Тарди.

— Не знаю, — неожиданно задумчиво ответил Обрывщик. — Его поднимают только по ночам, чтобы никто не вздумал проскочить, не уплатив сбора.

Он потянулся вверх чуть не до облаков, но все равно прилично не достал до края.

— Подними меня, — предложил Джон.

Они попробовали, и удерживаемый за лодыжки на вытянутых руках Обрывщика Джон был вознагражден видом Узловатой Реки внизу, от которого захватывало дух.

— Обход через Скользкий Перевал займет пять дней, — буркнул Обрывщик, опуская Джона на землю.

Джон подошел осмотреть скальную стенку и не обрадовался увиденному, хотя должен был бы. По ней можно было залезть. И Джон полез с бьющимся у горла сердцем.

— Эй, ты куда лезешь? — заревел Горный Обрывщик. Джон не ответил — надо было поберечь дыхание, а куда он лезет, было очевидно. Техника лазания была у него неплохая — был кое-какой опыт, но реакция наступила, когда Джон сомкнул руки вокруг грубого шестидюймового каната. Дюйм за дюймом он залез наверх, обхватив трос руками и ногами, и начал ползти к концу моста, парящему в бездне впереди на вполне внушительной дистанции — учитывая обстоятельства.

Покрыв таким способом примерно треть расстояния, Джон понял, что настоящий герой должен был бы встать и нормально пройти по тросу, как канатоходец. Это бы не только произвело впечатление на Обрывщика, но и резко сократило время напряженного ожидания. Джон Тарди пришел к выводу, что он, очевидно, не герой, и пополз дальше.

Наконец он добрался до моста, сполз на него, полежал, тяжело дыша, потом встал и перешел по мосту. На дальнем конце он выбил запор лебедки тяжелым камнем, и мост с грохотом упал на место, подняв облако пыли.

И из этого облака показался целеустремленный и мрачный Горный Обрывщик. Он прошел мимо Джона и скрылся в хижине — откуда тут же донесся треск, удары и рев.

Джон оглянулся, куда бы спрятаться. Он никогда раньше не видел драки двух дилбиан, но слишком очевидно было, что именно она и происходит в хижине.

Но он все еще оглядывался, когда звуки внезапно прекратились и появился Горный Обрывщик, ощупывающий порванное ухо.

— Язык без костей, — буркнул он. — Она до него добралась.

— Кто? — спросил Джон.

— Ну-И-Фигура-У-Нее. Ладно, залезай, Полпинты. Кстати, отлично было сделано.

— Что?

— Как ты через мост лез. Смелость нужна. Ладно, поехали.

Джон залез в седло и задумался.

— Ты его не убил? — спросил он, когда они были уже, в пути.

— Кого? Старого Лебедочного Троса? Нет, малость ума ему вложил. Должен же кто-то работать на мосту. Теперь держись. Отсюда все время под горку, а до брода мы и так доберемся только к сумеркам.

И действительно, были уже сумерки, когда они дошли до привала у Кислого Брода. Задремавший Джон Тарди резко очнулся и выпрямился в седле, моргая.

Уходящий свет озарял большую поляну с высокой травой, окруженную лесом с трех сторон. Прямо впереди стоял длинный низкий бревенчатый дом, а за ним плавно текла река, и ее дальний берег был скрыт тенью деревьев и наступающими сумерками.

— Слазь, — сказал Обрывщик.

Джон Тарди спрыгнул на онемевшие ноги, потопал, восстанавливая кровообращение, и вслед за Обрывщиком отодвинул висевшую в дверях шкуру и вошел в дом, освещенный масляными лампами.

Это была большая комната, похожая на зал в « Острой скале» , но здесь было чище, просторнее, и постояльцы были здесь куда как тише и трезвее. Оглядываясь в поиске причины такого различия, Джон заметил по-настоящему огромного дилбианина, поседевшего от возраста и ожиревшего. Он сидел с видом патриарха в кресле за столом в дальнем углу помещения.

— Одиночка, — почтительно сказал Обрывщик, — вот это Полпинты. Его отправили по почте.

Джон Тарди заморгал. Вблизи Одиночка внушал еще больше уважения, чем на расстоянии. Он переполнял собой резное кресло, и седой мех на голове касался полированного посоха, лежащего на крючьях на стене в двух метрах от пола. Массивные предплечья и огромные лапы кистей лежали на столе буграми костей и мускулов. Но лицо было библейски безмятежным.