Филип Дик - Пролейтесь, слезы…

Словно отвечая на его вопрос, Элис произнесла:

– Все мои сексуальные интересы сосредоточены на Феликсе.

– На вашем брате? – опешил Джейсон. – Не может быть.

– У нас уже пять лет кровосмесительные отношения, – сказала Элис, искусно маневрируя в тяжелом утреннем воздухе Лос-Анджелеса. – У нас общий ребенок. Он живет в Ки-Уэсте, во Флориде, с нянькой и домоправительницей. Его зовут Барни.

– И вы рассказываете об этом мне? Человеку, которого толком и не знаете?

– Почему же? Я вас очень хорошо знаю, Джейсон Тавернер. – Элис вывела аппарат в верхний коридор и начала набирать скорость. За пределами Лос-Анджелеса движение стал свободнее. – Я была вашей поклонницей. В течение многих лет смотрела ваше шоу по вторникам. У меня много ваших записей. А один раз я даже слышала вас без записи – в отеле святого Франциска в Сан-Франциско. В Орхидейной Гостиной. – На лице девушки промелькнула улыбка, – Мы с Феликсом – коллекционеры. Помимо всего прочего, я коллекционирую записи Джейсона Тавернера. – Теперь она улыбалась широко и радостно. – У меня собраны все девять концертов.

– На самом деле их десять, – хриплым дрожащим голосом произнес Джейсон. – Я выпустил десять сольных концертов.

– Значит, одного у меня нет, – кивнула Элис. – Кстати, они здесь. Повернитесь и посмотрите на заднем сиденье.

Повернувшись, Джейсон увидел на заднем сиденье свой самый первый альбом “Тавернер и блюз”.

– Да, – выдохнул он и прижал запись к груди.;

– Там еще один. Мой самый любимый, – сказала Элис.

Джейсон увидел пластинку “Будет хорошо с Джейсо-ном Тавернером”.

– Да, – сказал он. – Это моя лучшая запись.

– Видите? – улыбнулась Элис. Аппарат пошел вниз, опускаясь по спирали к скоплению окруженных зеленью и деревьями домов. – Вот и наш дом.

Сложив вертикально лопасти; аппарат медленно опустился в центр огромной лужайки. Листва мешала толком разглядеть поместье. Трехэтажный особняк в испанском стиле с черными железными решетками на балконах и красной черепицей на крыше. Похоже, стены были из кирпича воздушной сушки. А может, такой эффект создавала штукатурка – не разберешь. Дом вписывался в природу и ничем не нарушал ее гармонии. Он сливался с травой и деревьями и казался их продолжением в созданном человеком мире.

Элис заглушила двигатель и толкнула ногой массивную дверь.

– Оставьте пластинки в машине и идите за мной, – сказала она, когда Джейсон выбрался на лужайку.

Он неохотно расстался с пластинками и поспешил за девушкой. Обтянутые черной кожей ноги легко несли ее к главному входу.

– Представляете, у нас по верхушке забора забетонированы осколки разбитых бутылок. От бандитов. В наше-то время!… Когда-то этот дом принадлежал великому актеру Эрни Тиллу.

Девушка нажала на кнопку, и за входными воротами показался охранник в коричневой форме. Посмотрев на Элис, он открыл двери.

– Что вы про меня знаете? – спросил Джейсон. – Вы ведь знаете, что я…

– Что вы знамениты, – буднично произнесла она. – Я много лет это знаю.

– Значит, вы были там, где был я. Там, где я всегда находился. Не здесь.

Взяв Джейсона под руку, Элис повела его по коридору. По пяти крутым ступенькам они спустились в низкую гостиную. Обставленная под старину комната была прекрасна.

Но Джейсона красота оставляла безразличным. Ему хотелось одного: выяснить, что и откуда ей про него известно. И разобраться в происходящем.

– Помните это место? – спросила Элис.

– Нет, – покачал головой Джейсон.

– Вы должны его помнить. Вы здесь уже были.

– Я здесь не был, – осторожно ответил он. Элис частично завоевала его доверие, показав ему пластинки. Я должен любой ценой их получить, подумал Джейсон. И показать… Кому он собирался их показать? Бакмэну?

– Хотите мескалина? Одну чашечку? – спросила Элис, подойдя к аптечке из орехового дерева. Ящичек стоял в дальнем конце отделанного кожей и медью бара.

– Немного, – сказал Джейсон и удивился своему ответу. – Я хочу, чтобы голова оставалась ясной.

Девушка подала ему на подносе хрустальный бокал, рядом с которым лежала белая капсула.

– Отличная вещь. Доставляется из Швейцарии, расфасовывается на Бонд-стрит. И вовсе не сильная. Прекрасный, мягкий эффект.

– Благодарю, – пробормотал Джейсон. Он взял поднос, проглотил капсулу и запил из бокала. – А вы? – растерянно спросил он, когда девушка приняла у него поднос. – Не будете?

– Я уже закинулась. – Элис улыбнулась своей золотой улыбкой в стиле барокко. – Неужели не заметно? Хотя как вы могли заметить? Вы же меня другой не видели.