Филип Дик - Пролейтесь, слезы…

– Это ты, Джампи Майк? – спросил Джейсон. – Добрый, старый Майк Попрыгунчик?

– Собственной персоной. – Голос тут же потерял официальность. – А кто это? – поинтересовался Майк и дружелюбно хихикнул.

Глубоко вздохнув, Джейсон произнес:

– Джейсон Тавернер.

– Простите, мистер Тавернер, – растерянно протянул Майк, – только я не припомню так сразу…

– Это было давно, – остановил его Джейсон. – Можете заказать для меня столик в самом начале зала?

– Простите, мистер Тавернер, но Гостиная Голубой Лисицы полностью заказана.

– Что, ни одного столика? – опешил Джейсон. – За любые деньги?

– Мне очень жаль, мистер Тавернер. Ни одного. Позвоните нам через две недели. – Добрый старый Майк Попрыгунчик отключился.

Тишина.

Дьявольщина, подумал Джейсон.

– Будь оно проклято! – проревел он вслух и с такой силой стиснул зубы, что едва не взвыл от боли в тройничном нерве.

– Едем в другое место, приятель? – бесстрастно поинтересовался водитель.

– В Лас-Вегас, – прохрипел Джейсон. Попробую гостиную Нелли Мелбы в “Руке Дрейка”, решил он. Недавно ему там крупно повезло. Пока Хизер Гарт была на гастролях в Швеции. Вполне приличное место. Много симпатичных дамочек. Все играют, выпивают, развлекаются. Стоит попробовать. Тем более что Голубая Лисица…, как, наверное, и все подобные заведения, для него теперь закрыта.

Спустя полчаса такси опустилось на посадочную площадку на крыше “Руки Дрейка”. Подрагивая от ночной прохлады, Джейсон прошел к бегущей вниз ковровой дорожке. Спустя несколько секунд он окунулся в теплую цветную круговерть гостиной Нелли Мелбы.

На часах семь тридцать, скоро начнется первое шоу. Судя по анонсу, здесь тоже выступал Фредди Гидроце-фалик, правда, с урезанной программой и за меньшие деньги. Может, он меня вспомнит, подумал Джейсон. Хотя вряд ли. Если его не помнила Хизер Гарт, то что уж говорить об остальных.

В переполненном баре он нашел единственный не занятый стул и, когда бармен наконец обратил на него внимание, заказал бокал горячего шотландского виски с медом. На поверхности плавал кусочек масла.

– С вас три доллара, – объявил бармен.

– Запишите на мой… – начал было Джейсон, но вовремя остановился, махнул рукой и протянул пятерку.

И тут он увидел ее. За соседним столиком. Несколько лет назад она была его любовницей. С тех пор они не виделись. Фигура у нее по-прежнему хороша, отметил Джейсон. Хотя баба уже в летах. Руфь Раэ. Ну надо же!

Чем Руфь отличалась от остальных женщин, так это сообразительностью. У нее хватало ума никогда не загорать. Ничто не старит женскую кожу так быстро, как загар. Большинство женщин об этом и не подозревают. Если бы Руфь загорала, то сейчас, в ее годы…, он прикинул, сколько же ей может быть…, тридцать восемь, тридцать девять, не меньше, кожа ее превратилась бы в сморщенный пергамент.

И еще она хорошо одевалась. Умела преподнести свою великолепную фигуру. И только по лицу можно было догадаться, что лет ей уже немало…, черные волосы по-прежнему вольно ниспадали на плечи. Огромные, как перья, пластические ресницы и яркие пурпурные полосы на щеках, словно ее только что ударил лапой психоделический тигр.

В цветном сари, туфли, как всегда, уже успела где-то сбросить, без очков… В общем, на Джейсона она произвела неплохое впечатление.

Надо же, Руфь Раэ, в очередной раз покачал головой он. Сама зашивает себе одежду. И очень стесняется очков. Хотя не при мне. Неужели она до сих пор читает лучшие романы месяца? Эти бесконечные нудные истории про сексуальные извращения в причудливых, крошечных, но все равно нормальных городишках Среднего Запада?

Надо сказать, сексом Руфь Раэ интересовалась всерьез. Был год, когда она переспала с шестидесятью мужчинами. Джейсон в их число не вошел. Он переспал с ней раньше, когда статистика еще не была такой впечатляющей.

И еще она всегда любила музыку. Руфь Раэ обожала сексуальных вокалистов, исполнителей популярных баллад и сладких любовных песен. В ее квартире в Нью-Йорке стояла огромная музыкальная система, внутри которой она и жила, поедая диетические бутерброды и запивая их замороженными напитками, сделанными буквально из ничего. Она могла сорок восемь часов кряду слушать диски “Перпл стрингс”, которых Джейсон искренне ненавидел.

Поскольку вкусы Руфь его частенько пугали, тот факт, что сам он входил в число ее кумиров, несколько смущал Джейсона. Противоречие казалось неразрешимым.