Филип Дик: Пришедший из неизвестности

Он подошел к краю шоссе и, опершись руками на парапет, заглянул вниз. Под ним широкой рекой несся поток автомобилей, совершенно неизвестных ему конструкций. Самое удивительное то, что цвет их на разных отрезках шоссе был различным. Это изменение напомнило ему изменение цвета витков спирали, которую он наблюдал стоя на холме.

Парсонс отошел от парапета и неожиданно увидел невдалеке заключенную в прозрачную трубу, уходящую куда-то вверх лестницу. Лестница моментально пришла в движение и уже через пятнадцать минут Парсонс оказался на террасе, с которой открывался вид на ночной город. Это было великолепное зрелище.

Море огней залило все пространство под ними. Не было видно фабричных труб, обозначавших индустриальные зоны, которые так уродовали внешний вид Сан-Франциско. Необыкновенная свежесть воздуха, его чистота, просто околдовывали. Постепенно потрясение начало проходить. Волной накатилась смертельная усталость. Страх, восторг, тревога сменились безразличием. Ему было все равно: оказался ли он в загробном мире, попал ли в другое измерение или по чьей-то прихоти оказался в далеком будущем. Ясно одно. Здесь нет и не может быть его дома, его семьи, друзей, работы. Он — в чужом, незнакомом мире, предоставленный сам себе благодаря дикой шутке судьбы. Удивительно, будто бы впервые видит, Паркинс окинул себя взглядом с ног до головы. Все что он имел в этом мире было при нем. Незаметно подкралась спасительная мысль.

«Я — врач, хороший врач. Если здесь живут люди, я смогу их лечить, ведь должны же люди болеть.»

Погруженный в свои мысли он не заметил, как эскалатор вынес его вниз на шоссе. Парсонс сделал несколько шагов и вдруг странное предчувствие заставило его резко поднять глаза. Прямо на него, быстро увеличиваясь в размерах, мчался автомобиль.

Яркий свет фар ослепил Парсонса. Не в силах сдвинуться с места, он резко замахал руками. Машина, слегка задев Джима, проскочила мимо и резко остановилась в десятке метров от него. Толчка оказалось достаточно, чтобы Парсонс оказался на земле. Неожиданно автомобиль тронулся с места и, развернувшись по крутой дуге, оказался рядом с ним. Открылась дверь и показалось удивленное лицо водителя. Не выходя из машины, он молча рассматривал лежащего на земле человека.

Наконец незнакомец нарушил молчание.

— Хин? — звонким мальчишеским голосом произнес он.

Парсонс осторожно приподнялся и сел. Похоже было, что он не сильно пострадал.

— Хин? — повторил водитель уже более твердым голосом.

Одновременно с этим беззвучно открылась задняя боковая дверь.

Судя по всему водитель предлагал Джиму занять место в машине.

Парсонс поднялся и подошел ближе.

Только теперь он смог нормально рассмотреть сидевшего за рулем человека.

Это был юноша, скорее подросток. Верхняя часть его лица была явно европейского типа, однако широкие скулы выдавали примесь азиатской крови. Цвет кожи скорее подходил полинезийцу, а вьющиеся черные волосы — негру. Парсонс, считавший себя неплохим знатоком антропологии, вряд ли сумел бы определить его расу. Юноша был одет в красные, обтягивающие бедра брюки и пеструю разноцветную тунику, спереди которой был вышит раскинувший крылья орел, внизу красовались крупные буквы «EGL».

Парсонс поймал себя на мысли, что его новый знакомый ему не понравился. Мысль о том, что он специально направил на него свою машину, не давала ему покоя. И все-таки, повинуясь скорее инстинкту, нежели разуму, он занял место в автомобиле.

Дверь закрылась, водитель произнес несколько неразборчивых слов и машина сорвалась с места. Стартовая скорость автомобиля была таковой, что Парсонса вдавило в сидение. Повернувшись головой к окну, он наблюдал за мелькающими снаружи огнями.

Мысль о том, что его хотели только что убить не покидала его.

Они ехали молча и к Джиму, который уже полностью пришел в себя, вернулась способность анализировать ситуацию.

Все было как нельзя плохо. Он чуть не погиб и теперь сидя рядом с представителем неизвестной ему цивилизации, мчится навстречу неизвестности, которая впрочем его и не очень пугала.

— Фюр венис а тартус? — фраза, произнесенная водителем, мгновенно вывела Парсонса из оцепенения.

Несмотря на то, что Джим не понял ни одного слова, этот язык показался ему до удивления знакомым. Казалось, что вот-вот он ухватит смысл сказанного.

— Е клейдис повей ен сагис новатс? Фюисди хист? — теперь уже медленно, с явной расстановкой слов проговорил юноша.