Филип Дик: Игроки с Титана

– Это верно, - согласился Уолт. - Но… Я не могу вернуть тебе Беркли.

И тут он признался:

– У меня его больше нет. Когда прошлым вечером я прилетел домой, ко мне явился маклер. Даже не спрашивай, как он узнал о результатах нашей Игры.

Этот ловкач с Востока пронюхал, что я выиграл у тебя Беркли. Мне кажется, он работает на ассоциацию Мэтта Метронома.

Уолт нахмурился и замолчал.

– Так ты отдал им Беркли?

Пит не верил своим ушам. Это означало, что какому-то чужаку удалось прорваться в Калифорнию-в их дружную и сплоченную группу.

– Почему ты согласился? - сурово спросил он у Ремингтона.

– Они дали мне взамен Солт-Лейк-Сити, - с мрачной гордостью ответил Уолт. - Разве я мог отказаться от подобной сделки? Теперь мне позволят играть в группе полковника Поварса. Их штаб-квартира находится в Прово, штат Юта. Прости меня, Пит.

Он виновато улыбнулся.

– Наверное, я вел себя немного неосмотрительно. Это предложение показалось мне слишком хорошим, чтобы отвергнуть его в тот момент.

– Чей заказ выполняла ассоциация Метронома?

– Маклер не сказал.

– А ты спрашивал?

– Нет, - угрюмо признался Уолт. - Хотя, наверное, мне следовало бы спросить его об этом.

– Я хочу вернуть себе Беркли. Я найду нового владельца и предложу ему обмен-пусть даже мне придется отдать за это все Взморье. И еще я буду ждать момент, чтобы отомстить тебе в Игре. Клянусь, ты проиграешь все, что получил. Я буду мстить тебе, кем бы ни были твои партнеры!

Он свирепо щелкнул по клавише и отключил видеофон. Экран мгновенно потемнел.

Как Уолт мог поступить так с нами, спрашивал он себя. Передать владение кому-то вне группы? Кому-то с Восточного побережья? Я должен узнать, чьи интересы представляла ассоциация Метронома.

У него вдруг появилось интуитивное чувство, острое и зловещее, что он знал заказчика этой сделки.

Кому как, а мистеру Джерому Лакмену из Нью-Йорка это утро казалось исключительно хорошим. Проснувшись, он с радостью вспомнил о том, что отныне обладает Беркли. Действуя через ассоциацию Мэтта Метронома, он получил одно из лучших калифорнийских владений. А это означало, что теперь Джером Лакмен мог участвовать в Играх "Милой Голубой Лисы", которая каждый вечер встречалась в Кармеле. Кармел, подумал он. Почти такой же красивый город, как Беркли.

– Сид, - позвал он. - Зайди ко мне.

Лакмен откинулся на спинку кресла и запыхтел тонкой мексиканской сигарой, которой он обычно заканчивал свой завтрак. Его секретарь-небосс Сид Моск-открыл дверь и заглянул в кабинет.

– Да, мистер Лакмен.

– Приведи ко мне этого ведуна. Я, наконец, нашел для него применение.

И возмещение, которое оправдает его возможное изгнание из Игры, подумал он.

– Как же его звали? Дейв Трюкс или что-то в этом роде.

Лакмен почти не помнил свою прошлую беседу с ведуном. Человеку его ранга приходится встречаться со многими людьми. А ведь Нью-Йорк являлся одним из самых населенных городов. Пятнадцать тысяч душ! И сколько детей!

– Проследи, чтобы он прошел через задний ход, - сказал Лакмен. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел его в моем офисе.

Босс Нью- Йорка должен был поддерживать свою репутацию. А ситуация могла оказаться весьма щекотливой.

Он собирался ввести в Игру человека с псионическими способностями. Это было нарушением закона и считалось формой злостного мошенничества. Когда-то в прошлом многие группы проверяли новичков на ЭЭГ-универсальных электроэнцефалографах. Но теперь об этой предосторожности забыли. Во всяком случае, так думал Лакмен. Все пси-люди были давно известны, и на Восточном побережье подобные проверки канули в лету. А ведь Восток определяет стиль страны. Разве это не верно?

Один из котов Лакмена, серо-белый короткошерстный самец, запрыгнул на стол. Джером рассеянно почесал ему подбородок. Если мне не удастся использовать этого ведуна в группе "Милой Голубой Лисы", думал он, я полечу туда сам. Фактически, Лакмен не участвовал в Игре уже год или около того, но он был лучшим игроком в стране. Иначе как бы он стал боссом огромного Нью-Йорка? Об Играх тех дней слагали легенды. И Лакмен, начав простым небоссом, одолел конкурентов без всякой посторонней помощи.

Никто не может победить меня в блефе, сказал он себе. И все это знают! А если в Игру войдет ведун… Это будет верное дело. Ему нравилось размышлять о верных делах. Несмотря на славу величайшего мастера блефа он не любил рисковать. Лакмен играл не ради азарта, а для того, чтобы выигрывать.