Филип Дик - Доктор Бладмани

Когда Блутгельд добрался до крайней палатки, его остановил один из вооруженных мужчин. Вскоре подошел еще один мужчина с блокнотом.

— Откуда вы? — спросил он.

— Из Беркли, — ответил Бруно.

— Имя.

— Мистер Джек Три.

Они записали информацию, затем вырвали из блокнота листок и вручили ему. На нем был написан номер. Потом мужчины объяснили, что он должен бережно хранить этот листок. В противном случае ему не получить своего пайка. Затем ему было сказано, что если он попытается получить паек в другом лагере беженцев, его расстреляют. После этого оба ушли, оставив его с пронумерованной карточкой.

«Может, сказать им, что все это моих рук дело? — подумал Бруно. — Что я и только я ответственен за все случившееся, что на мне лежит вечное проклятие за тот ужасный грех, который я совершил? Нет, — наконец решил он, — если я это сделаю, они отнимут у меня карточку, и я не получу пайка». А он просто чудовищно проголодался.

Тут к нему подошла одна из сестер и равнодушно осведомилась:

— Тошнота, рвота, изменения цвета стула?

— Нет, — ответил он.

— Поверхностные ожоги, которые до сих пор не зажили?

Он отрицательно покачал головой.

— Идите вон туда, — сказала сестра, указывая на одну из палаток, — и оставьте там одежду. Там пройдете санобработку, а потом вам побреют голову и сделают необходимые прививки. Правда у нас кончилась противотифозная сыворотка, так что ее можете не просить.

Вскоре, к своему удивлению он увидел человека с электробритвой, запитанной от генератора, бреющего головы как мужчинам, так и женщинам. К нему стояла длинный хвост молчаливых людей. «Санитарные меры? — удивился Блутгельд.

А я-то думал, что все наладил, — подумал он. — Может, я просто забыл об эпидемиях? Вероятно, да». Бруно направился к очереди, не переставая удивляться тому, что не сумел предусмотреть всего. Вполне возможно, я упустил из виду и множество других жизненно важных вещей, сообразил он, вставая в самый конец длинной вереницы людей, ожидающих когда их обреют наголо.

В полуразрушенном бетонном подвале здания на Сидар-стрит в районе Беркли-Хиллз Стюарт Маккончи вдруг заметил что-то толстенькое и пушистое, перепрыгивающее с одной бетонной плиты на другую. Он тут же схватил палку от швабры, один конец которой был обломан так, что превратился в длинное деревянное острие, и бросился вперед.

Его сосед по подвалу, худой с землистым цветом лица мужчина по имени Кен, умирающий от лучевой болезни, заметил:

— Неужели ты будешь это есть?

— Само собой, — отозвался Стюарт, топая по толстому слою пыли, покрывающей пол подвала. Наконец, он залег за треснутой бетонной плитой. Крыса, почуяв его приближение, испуганно пискнула. Она пробралась сюда из канализационного коллектора в Беркли, и теперь больше всего на свете хотела снова оказаться там. Но между ней и проходом в канализацию теперь находился Стюарт. Он сразу понял, что перед ним крупная самка — самцы всегда были более жилистыми и худыми.

Крыса в ужасе метнулась было в сторону, но Стюарт молниеносным движением вонзил в нее свою палку. Крыса снова взвизгнула, на сей раз ее визг был долгим и исполненным муки. Даже проткнутая насквозь, она никак не желала умирать, а продолжала визжать. Поэтому, он прижал ее к земле и раздавил каблуком голову.

— Слушай, — сказал умирающий, — ты бы хоть поджарил ее, что ли.

— Нет, — ответил Стюарт и, усевшись, вытащил перочинный нож, который обнаружил в кармане мертвого мальчишки, и начал свежевать добычу. После этого под неодобрительным взглядом умирающего он принялся поедать дохлую сырую крысу.

— Странно, что ты меня еще не съел, — через некоторое время заметил сосед.

— На вкус ничуть не хуже, чем сырые креветки, — ответил Стюарт. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше — это была его первая трапеза за несколько дней.

— Слушай, а почему бы тебе не отправиться в один из этих пунктов первой помощи, о которых вчера объявляли с вертолета? — спросил умирающий. — Они говорили — во всяком случае я так понял, что ближайший пункт находится возле хиллсайдской средней школы. Это ведь всего в нескольких кварталах отсюда и добраться туда тебе ничего не стоит.

— Нет, — отрезал Стюарт.

— А почему?

Ответ, хотя он никогда бы и не признался в этом, был очень прост — он боялся выбраться из подвала и оказаться на улице. Он и сам не знал почему, разве что там время от времени появлялись какие-то фигуры, национальную принадлежность которых он никак не мог определить. Он надеялся. что это американцы, но, вполне возможно, это были китайцы или русские. Голоса их звучали как-то неправильно, и отдавались эхом, даже средь бела дня. Да и вертолет этот тоже доверия не внушал, что-то в нем было странное. Вполне возможно это был просто вражеский трюк, способ выманить людей наружу, а потом пристрелить. Он несколько раз слышал выстрелы в нижней части города. Глухие звуки начинались перед рассветом и с перерывами продолжались до захода солнца.