Евгений Прошкин - Слой Ноль

— Ничего ты не понимаешь. Долететь, Вовик. Какой угодно ценой. Какой угодно. Потому что настоящая цена этих четырех часов... она... Нет, ты даже представить этого не сможешь. — Мухин огладил лоб, будто бы вытирал пот, и действительно обнаружил, что кожа покрылась испариной. — Свяжись с губернатором Сахалина. Пусть готовят хлеб-соль, пусть девок в сарафанах подгоняют — все как положено. Люди должны знать, что я лечу на Курилы.

— Сделаем, Виктор Иванович.

— И еще. Полет не будет иметь смысла, если Матвею Корзуну удастся умереть.

Начбез закусил губу и недоверчиво покосился на Мухина.

— Нет, я пока еще не спятил, — ответил Виктор. — Это произойдет чуть позже, после заправки... Ты просто запомни, Вовик: Корзун будет стремиться себя убить. Это сейчас его основная оболочка, и выйти из нее он может либо приняв драйвер, либо остановив себе сердце. Ну вот, опять ты не понял... Зря я тебе все это объясняю. Не нужно тебе это... Тем более что скоро ты и сам перестанешь быть... перестанешь быть собой — тем, кто ты есть сейчас. Не знаю, что там Макаров удумал, но мы-то точно все изменим...

Вовик лишь таращился и хлопал ресницами.

— Я еще не шизанулся, — снова повторил Мухин. — Я наоборот... я сейчас адекватен, как никогда в жизни. Если б я раньше соображал так же трезво, ни за что бы в это президентство не полез. Человеку для счастья надо меньше, гораздо меньше, вот я что для себя выяснил. И ты в этом убедишься. Я надеюсь. В течение четырех часов. Так уж получилось... мы вроде бы за вас выбрали. Мы — Боря, Люда, я... ну и остальные... Мы — за всех вас... Это, наверно, дико... но у вас... у вас у всех... ничего другого нет. Только мы и Макаров. Либо мы выберем, либо он...

— Мухин! — позвал Немаляев. — Подойди. Мне уже в кабину пора. Скажу тебе кое-что напоследок...

Он цепким, неожиданно сильным пальцем схватил Виктора за расстегнутый ворот рубашки и притянул к себе.

— Мухин... Я не знаю, есть ли где у Люды родители. Я ее отца только в двух слоях встречал. В одном он погиб, когда Людочке было семь, в другом я его сам грохнул, он того стоил...

— Не волнуйтесь, Сан Саныч, я ее не обижу.

— Хох! — по-стариковски крякнул Немаляев. — Обидит он ее!..

— Виктор Иванович! — воскликнул сзади Вовик. — Сейчас доложили из Москвы. В город входит колонна бронетехники...

— У меня времени мало, — предупредил Немаляев. — Автопилот выключать надо.

— Погоди ты! — крикнул Виктор начбезу. — Да, Сан Саныч...

— Скорей она тебя, Мухин, обидит, чем ты ее... В общем... я же не об этом хотел...

— Виктор Иванович! Триада выпустила обращение к вооруженным силам. Она призывает всех офицеров...

— Потом! — отмахнулся Мухин.

— Виктор Иванович!..

— Глохни, стадо!! — заорал он. — Да, Сан Саныч. Я слушаю.

— В общем... я вас благословляю, Мухин.

— Спасибо... батя... — выдавил он.

— Какой я тебе батя?! Могилу в Эквадоре видел? Ну не видел — значит, рассказывали. Меня ведь и правда рядом с Гитлером похоронили. С таким батей, знаешь ли...

— Виктор Иванович!.. Из ФСБ позвонили... Мухин нервно потряс головой, словно отгонял комара.

— Отряды «Народного ополчения» выдвигаются из лагеря! Это гражданская война! Она уже началась! — У начбеза сорвался голос, и последнюю фразу он выжал каким-то хриплым визгом.

— Сан Саныч, есть вещи, которые мы не выбираем, — отчеканил Виктор.

Немаляев помолчал, играя желваками и пристально глядя ему в лицо.

— Счастливо, Мухин, — наконец промолвил он. — И удачи... Что вам еще пожелать?.. Живите.

Виктор открыл дверь и вздрогнул — посреди сумрачной прихожей в позе ветерана гестапо стояла Светлана Николаевна.

— Мама?.. Чего вы тут?.. Чего это вы раскорячились?

Дайте пройти.

— Здравствуй, зятек, — могильно ответила она.

— Да виделись уже...

— Нет, это мы вчера с тобой виделись. А сегодня — еще нет.

— Ага... ну тогда здрасьте...

Мухин попытался раскрыть дверь шире, но ему не удалось — в углу что-то мешало, вероятно, припертая к стене тумбочка.

— Что у вас за баррикады, мама?

— Мы у тебя нашли, Витенька... — с угрозой процедила теща.

— Нда?..

— Деньжищи безумные твои... Мы все с Настенькой нашли.

— Пересчитать успели?

— Успели, успели, а как ты думал, — удовлетворенно проговорила Светлана Николаевна. — Настеньку мою в черном теле держал, а сам-то... а сам, оказывается, миллионер. И откуда же это, Витенька? Все играешь да все выигрываешь? Ночь где-то прошлялся... Да не пущу я тебя, не рвись к нам!