Вадим Проскурин - Хоббит, который слишком много знал

- И кто же нас придумал? - спросил я.

- Творец. Валары. Майары. Мы сами.

- Разве заклинание может само заклинать?

- Может. Я в свое время экспериментировал с подобными вещами, потом перестал - слишком опасно.

- Что же в этом опасного?

- А ты представь себе мантикору, которая умеет творить... ну, скажем, инцинеру.

Я представил себе этот ужас, и меня передернуло.

- То-то же, - удовлетворенно произнес Уриэль. - Надо быть Творцом, чтобы работать с заклинающими заклинаниями и при этом не уничтожить весь мир. Хотя, кто знает, может быть, этот мир - не первый для Эру Илуватара?

- Первый, однозначно первый. Иначе бы Эру не наделал столько глупостей.

Мы одновременно обернулись на звук голоса. "Какого хрена, - подумал я. - Уриэль говорил, что мне хватит часа, чтобы научиться боевой магии, мог бы выбрать время и научить меня". Уриэль неподвижно застыл, явно что-то колдуя. А незваный гость спокойно стоял перед нами, ожидая, когда пройдет первоначальное остолбенение.

Высокий худой старец в длинной серой хламиде. Длинные серовато-седые волосы, столь же длинная борода. Лицо непропорционально узкое и какое-то вытянутое, глубоко посаженные глаза светятся небесной голубизной, а озорные искорки в их глубине выглядят отнюдь не по-стариковски. Голос тоже не старческий, этому человеку не дашь больше пятидесяти лет, если не видеть лица. А если сложить вместе все увиденное...

- Приветствую тебя, великий Гэндальф, - сказал я, склоняясь в почтительном поклоне. - Хэмфаст, сын Долгаста, из клана Брендибэк, к твоим услугам, о аватар.

Гэндальф досадливо поморщился.

- Меня зовут Олорин, - сказал он. - Гэндальф - это кличка, на которую я некоторое время откликался, чтобы не привлекать излишнего внимания Саурона. И не называй меня аватаром - эти нынешние попытки обожествлять все, что движется, просто отвратительны.

- Прошу прощения, почтенный Гэн... то есть Олорин, - сказал я. - Чем я могу быть тебе полезен? Впрочем, что я говорю? Прежде всего моя супруга накормит тебя обедом.

- Поесть не откажусь, - сказал Олорин. - А этому, - он указал на Уриэля, - когда он закончит разбрасывать своих зомби по Арде, скажи, что он зря беспокоится, если бы я желал ему зла, я уже сделал бы, что хотел.

И мы отправились на кухню. Нехалления подала обед на четверых, Олорин загадочно цокнул языком, когда она достала еду из волшебного шкафчика, а потом он не произнес ни слова до конца обеда, если не считать восклицания "Ни хрена себе судьба!", которое он отпустил по адресу Нехаллении. Я решил не обижаться на это.

Минут через пять к нам присоединился Уриэль, который тоже поел, но было видно, что кусок не лезет ему в горло. Он старался держать Олорина в поле зрения, чтобы не пропустить угрожающего движения, физического или магического, и одновременно пытался выглядеть спокойным и расслабленным. Это было смешно, глаза Олорина под густыми бровями смеялись. Мне почему-то казалось, что от Олорина не исходит никакой угрозы, и не только потому, что он - позитивный аватар моего народа, но и потому, что весь его облик и все его поведение прямо-таки излучали спокойствие и доброту.

Насытившись, Олорин вытащил из-под плаща курительную трубку и вопросительно взглянул на меня, догадавшись, что я хозяин этого дома.

- Извини, Олорин, - сказал я, - курить придется на улице. Боюсь, дым твоей трубки может повредить моему сыну.

- Сыну? - Олорин выглядел удивленным. - Сколько ему лет?

- Пока еще нисколько. Семь месяцев.

- Разве она... - Казалось, Олорин смутился. - Конечно, нет, раз... но все равно странно... но не важно... Конечно, пойдем на улицу, младенцу не стоит дышать табачным дымом. Мне тоже, - он лукаво подмигнул, - но в моем возрасте уже поздно отказываться от дурацких привычек.

Мы вышли на улицу, Уриэль тащился за нами, как привязанный, и теперь он выглядел не агрессивно, а как-то... обалдевше, что ли...

Олорин сел на ступеньки крыльца, закурил, выпустил кольцо дыма и задумчиво проговорил:

- Прямо как у Бильбо в гостях...

Я невольно ощутил благоговение, а Уриэль, напротив, возмутился.

- Почтенный Олорин, ты, случаем, не стажировался у аннурских мастеров психологии?

Олорин покачал головой:

- Нет. Я владею психологией, с течением лет это приходит само собой, но в моих словах нет скрытого давления. Я действительно вспомнил, как сидел на крыльце у Бильбо Бэггинса, курил трубку, гномы седлали пони, все было прекрасно, Саурон бесновался где-то вдали...

- Бесновался, говоришь?