Тимур Пулатов - Черепаха Тарази

Но, с другой стороны, вы, выводя человека из животного, низводите его ниже всякой твари. Он уже не сам в петлю лезет, его на аркане тянут, как овцу...

Вы мечетесь, путь ваш ведет в тупик... и все оттого, что вы не знаете, что есть человек - царь или червь? Аллах скрыл от нас эту тайну...

"Он, оказывается, думающий и забавный человек", - подумал Тарази, с симпатией глядя на судью, который говорил все это, размахивая руками и почему-то ощупывая кончик носа.

- Сын мне рассказал о черепахе, якобы запертой в этом доме. - Судья снова сделался важным. - И просил побеседовать с ней, чтобы узнать кое-какие любопытные вещи... Мне эта беседа конечно же делает честь, но я надеюсь, что вы из меня не сделаете черепаху, чтобы мы понимали звериный язык друг друга?

- В этом нет надобности, - шутливо, в тон ему ответил Тарази. - Можете говорить с ней на человеческом языке. И она подтвердит, что никогда и никем не была заколдована...

- Тогда я поговорю с ней с глазу на глаз. Старая привычка судьи, простите. Но прошу вас стоять за дверью на случай, если она попытается говорить со мной на зверином языке. - Судья еще раз выразительно глянул на Тарази: - Признаться, когда я шел сюда, ожидал увидеть шарлатана, обманувшего моего сына... Вижу, что ошибся.

- Спасибо, это лестно для меня... Если черепаха попытается напасть на вас, это будет первый случай такого рода... Но все равно, мы все станем за дверью...

- Кто знает?! Кто знает, во что могла превратиться безобидная тварь после ваших опытов?! - усмехнулся судья.

- Кстати, отец, - вмешался в разговор Армон, - черепаха была судьей, так что можно свободно болтать с ней о правосудии...

- Ах, вон оно что! - сделал испуганный вид судья. - Я так и знал: тех, кто занимается этим недостойным делом, ожидает печальный конец. - И, не переставая шутить, пощупал свою голову: - Боюсь, как бы вам не пришлось и мне делать всякие вливания, когда у меня, скажем, вырастут рога или хобот...

- Можете положиться на мой опыт, - засмеялся Армон.

- На твой?! - удивленно поднял брови отец. - Занятие бесовскими делами, вижу, сделало тебя самоуверенным. И ты рвешься... тебе кажется цель близка... А ведь я, когда нарекал тебя Армоном, хотел, чтобы даже именем своим ты не смел бросать вызов судьбе, не смел высовываться... Ан нет! Ошибся!

Но, желая закончить чем-нибудь приятным, старик судья спросил, как бы между прочим, Тарази:

- Не сын ли вы покойного Мумин-хана?

- Да, - кивнул Тарази.

- Достойный был человек. Богобоязненный. Я много о нем слышал... Ну, веди меня, Армон...

Армон пошел с отцом в комнату черепахи, затем вернулся, и оба они с Тарази, взволнованные, стали расхаживать по коридору.

- В городе только и разговоры о черепахе, - шепнул Армон. - К отцу и вправду прибегала толпа...

- Слухи у нас ползут быстро, неся за собой ложь, - неопределенно пожал плечами Тарази. - А хорошее стараются поскорее закопать в песок...

- Да, но как они могли узнать, что она говорящая?

Тарази рассеянно глянул на Армона и повернулся к двери, за которой судья допрашивал черепаху. И застыл так в напряженной позе, смотря в одну точку.

Молчание его угнетало Армона, и он облегченно вздохнул, когда вышел судья, загадочно теребя кончик носа. И едва они зашли в комнату Тарази, судья снова возбужденно заговорил:

- Да, не будь вас, господа, я так и кончил бы свой век, не увидев такого... И кто бы мог подумать: несчастный - бывший судья! Я-то решил, что вы зловеще пошутили. Странно! Это бросает тень на нашу и без того непопулярную профессию. Впрочем, - успокоил себя судья, - он обещал никому не говорить об этом...

- Не волнуйтесь, - дрогнул голос Тарази, - он скоро потеряет и дар речи...

- Разве? Да, да; понимаю... Ну, что я могу сказать?! Это действительно любопытно... и можно использовать, чтобы оправдывать колдунов. Вернее, тех, кого обвиняют... Сын-то мой - еще дитя, но вы, Тарази-хан, надеюсь, понимаете, что показания одной черепахи - этого так мало, чтобы пересмотреть закон, который существует со дня сотворения мира... Нужны еще показания котов, овец, коров и так далее, - словом, всех четвероногих и пернатых, которые спаслись когда-то в ковчеге святого Нуха... [Нух библейский Ной] Но обязательно говорящих, чтобы всякий раз, когда слушается дело о колдовстве, животные могли выступить на стороне защиты... Вы меня поняли?

- Конечно, если Армон поймет, что отец готов помочь ему... - деликатно выразился Тарази, хотя и почувствовал утомление от словоохотливого судьи.

- Разве? - удивленно глянул отец на сына. - Неужели он стал таким ученым? - И ласково потрепал сына за волосы. Затем снова сделался важным: Законы составляются для граждан. Если они, скажем, верят в деся-тикрылого дьявола, нам, судьям, ничего не остается, как принять закон, карающий козни этого дьявола, чтобы у всех было ощущение, что мы стоим на стороне граждан... Это я говорю, как вы сами понимаете, не для того, чтобы оправдать себя, я готов хоть сегодня отменить закон, преследующий колдунов. У меня здравый ум, слава аллаху, и ваша истинная вера запрещает верить во всякую чертовщину... Но пока я вынужден, закрыв глаза, отдать какую-нибудь несчастную, обвиненную в колдовстве, в руки палача... Мое занятие проклятое, и только такие несчастные, как я, работают в суде... Это... - он ткнул пальцем на пятно песи на щеке, - связывает меня по рукам и ногам... И повторяю: надо, чтобы у самих граждан появилась потребность отменить закон о колдунах, а для этого пока терпеливо надо убеждать их, глупых, упрямых, не желающих ничего слышать дальше своего уха, видеть дальше своего носа...