Айзек Азимов - Роботы и империя

И она быстро узнала это.

Командир Лизиформ ходил взад и вперед по своей каюте.

– Не было смысла губить корабль, – говорил он. – Никакого смысла.

Его политический советник спокойно сидел на стуле и водил глазами за мечущимся туда-сюда собеседником.

– Да, конечно, – согласился он.

– Варварам что терять? Им в любом случае остается жить несколько десятилетий. Для них жизнь ничего не значит.

– Да, конечно.

– Но все-таки я в жизни не видел, чтобы поселенец сделал такое. Может, это новая фанатичная тактика, и у нас нет защиты от нее. Что, если они пошлют против нас управляемые корабли, но без людей на борту?

– Мы можем целиком роботизировать наши корабли.

– Это не поможет. Мы не можем позволить себе терять корабли. Нам нужно иметь щитовой нож. Нечто такое, что пройдет сквозь щит.

– Тогда и они сделают такое же, и нам придется изобретать ножеупорный щит, и им тоже, и так оно и пойдет на высшем уровне.

– Нам нужно нечто совершенно новое.

– Ну, – сказал советник, – может что-то и подвернется. Но ведь главным в вашей миссии была не солярианка с ее роботами, верно? Было бы неплохо, если бы нам удалось снять их с поселенческого корабля, но это дело второстепенное, не так ли?

– Все равно Совету это не понравится.

– Это уж МОЯ работа – позаботиться насчет этого. Главное, что Амадейро и Мандамус ушли с корабля и теперь на пути к Земле в скоростном челноке.

– Это верно.

– А вы не только отвлекли поселенческий корабль, но и задержали его. Это значит, что Амадейро и Мандамус покинули корабль незамеченными и будут на Земле раньше варварского капитана.

– Полагаю, что да. Но что из того?

– Сам хотел бы знать. Если бы только Мандамус, я бы и внимания не обратил. Невелика персона. Но Амадейро? Бросить политическую борьбу дома в трудное время и ехать на Землю? Здесь должно быть что-то исключительно важное.

– Но что? – командиру, видимо, было страшно досадно, что он так близко, почти фатально впутался в дело, которого совершенно не понимает.

– Понятия не имею.

– Вы не думаете, что могут быть тайные переговоры на высшем уровне о какой-нибудь модификации мирного заселения, о котором говорил Фастальф?

Советник улыбнулся.

– Мирное заселение? Если вы так думаете, то значит не знаете нашего доктора Амадейро. Он не поедет на Землю, чтобы заменить пару пунктов в мирном соглашении. Его идеал – Галактика без поселенцев, и если он поехал на Землю… Ну, могу только сказать, что не хотел бы в это время оказаться в шкуре поселенческих варваров.

– Я уверен, друг Жискар, – сказал Дэниел, – что мадам Глэдис неплохо без нас. Ты можешь чувствовать это на расстоянии?

– Я определяю ее мозг слабо, но безошибочно. Она с капитаном, заметно перевозбуждение и радость.

– Великолепно, друг Жискар.

– Для меня не так уж великолепно. Я в состоянии некоторого расстройства и сильного напряжения.

– Мне больно это слышать. Могу я спросить о причине?

– Мы были здесь, когда капитан договаривался с аврорским кораблем.

– Да, но сейчас аврорский корабль ушел, так что капитан, похоже, договорился удачно.

– Он сделал это таким манером, о котором ты, видимо, не знал. Хотя капитана здесь не было, мне нетрудно было почувствовать его мозг. Он был переполнен напряжением и тревогой, а под этим собиралось и усиливалось чувство потери.

– И ты мог определить, что за потери?

– Не могу описать мой метод анализа таких вещей, но потеря, похоже, была не того типа, какой я раньше ассоциировал с потерей вообще или с потерей неодушевленного предмета. Тут было чувство потери определенного лица.

– Леди Глэдис?

– Да.

– Но это естественно, друг Жискар. Он стоял перед возможностью передать ее на аврорский корабль.

– Для этого чувство было чрезмерно интенсивным. Рыдающее чувство. Это единственное слово, какое я могу придумать в этой связи. Это была потрясающая скорбь, ассоциирующаяся с чувством потери. Словно леди должна была уйти куда-то в недосягаемое место.

В конце концов, все могло быть исправлено в будущем. Но нет, тут словно леди должна умереть и стать навеки недостижимой.

– Значит, он чувствовал, что аврорцы убьют ее? Но это, разумеется, невозможно.

– Это верно, что невозможно. Но дело не в этом. Я чувствовал нить ощущения личной ответственности, связанной с глубоким страхом потери. Я обыскал другие мозги на борту и пришел к предположению, что капитан намеренно послал свой корабль на столкновение с аврорским.