Пол Андерсон - Царица небес

В комнате было тепло и светло. Дружелюбно потрескивал камин. Свет от флюоропанелей поблескивал на разных шкафах, стульях и столах, высвечивал яркие драпировки и красивые блюда на полках. Отселенец величественно восседал в своем кресле — крепко сбитый, с окладистой бородой, ниспадавшей на грудь. Его жена и дочери внесли кофе, чей аромат дополнил еще витавшие запахи отличного ужина — для него, его гостей и сыновей.

Снаружи ревел ветер, вспыхивали молнии, рычал гром, дождь молотил по крыше и стенам, клокоча по булыжнику двора. Деревья стонали; казалось даже, что в мычание испуганных коров вплетается чей-то злорадный смех. Град забарабанил по черепице крыши.

Уильям Айронс был сильным человеком. Но сейчас в его голосе звучал страх.

— Вы в самом деле хотите идти к Горе Троллей?

— Вы имеете в виду барьеры Ханстейна? — отозвался Шерринфорд, скорее с вызовом, чем отвечая.

— Ни один отселенец не зовет это место иначе, чем Гора Троллей, — сказала Барбро.

— Как могло возродиться это имя из темных веков Земли здесь, за столетия и световые годы от нее?..

— Охотники, поисковики — вы зовете их рейнджерами проходят по этим горам! — заявил Шерринфорд.

— По некоторым частям, — сказал Айронс. — Это разрешено соглашением, заключенным между человеком и Царицей, после того как он вылечил духа гор, которого ранил дьявол. Там, где растет «белое перо», людям проходить можно, если они положат на жертвенник городские товары в уплату за то, что забирают у земли. В других местах… — рука на подлокотнике сжалась в кулак и вновь обмякла, — …ходить неразумно.

— Но ведь это случалось, не так ли?

— О да. Некоторые благополучно возвращались, во всяком случае по их словам, но я слышал, что им больше никогда не везло. А некоторые исчезали. Кое-кто из вернувшихся болтал о чудесах и ужасах. Они не приходили в себя до конца дней своих. Мало кто отваживался нарушить старый договор и переступить границы. — Айронс смотрел на Барбро почти умоляюще. Его жена и дети смотрели точно так же, хотя и молча. Ветер выл за стенами и сотрясал ставни окон. — И вам не надо…

— У меня есть основания считать, что мой сын там, — ответила она.

— Да. Вы говорили об этом, и мне очень жаль. Может быть, что-то удастся сделать. Не знаю что, но я был бы рад. Хотя бы положить двойное приношение на Унварском Кургане этой зимой и вырезать кремневым ножом на торфе нашу мольбу. Может быть, они тогда его вернут… — Айронс вздохнул. — Правда, на памяти людей такого не случалось. Но ведь с ним могло случиться чтонибудь и похуже. Я сам видел их, мчащихся, как безумные, в сумерках. Они выглядят счастливей нас. Возможно, теперь и не стоит возвращать вашего мальчика домой…

— Как в песне про Арвида, — сказала его жена.

Айронс кивнул:

— Угу-м. Или в других…

— Это вы о чем? — спросил Шерринфорд. Острее, чем прежде, он ощутил себя чужаком. Дитя города и техники, он обладал прежде всего скептическим разумом. В этой семье веровали. Тревожно было видеть мелькнувшую искру согласия в медленном кивке Барбро.

— На Земле Ольги Ивановой поют эту же балладу, — сказала она, и голос ее был тревожнее слов. — Одна из традиционных неизвестно, кто ее сложил, — под которые танцуют на лугу.

— Я приметила литару в вашем багаже, миссис Каллен, сказала жена Айронса. Она явно старалась увести разговор от опасной темы, рисковавший оскорбить Древний Народ. Вечер песни мог здесь помочь. — Не хотели бы вы доставить нам удовольствие?

Барбро отрицательно покачала головой; ноздри ее побелели. Старший мальчик тотчас сказал, понимая важность происходящего:

— Я бы мог, если наши гости хотят послушать.

— Буду только рад этому, спасибо… — Шерринфорд откинулся в кресле и набил трубку. Если бы этого и не произошло, он привел бы разговор к тому же исходу.

Прежде ему не доводилось подробно изучать фольклор отселенцев, не было возможности читать скудные ссылки на него, пока Барбро не пришла к нему со своей бедой. Однако он все более убеждался, что должен достичь понимания — не совершить антропологическое исследование, а извлечь саму суть — через постижение отношений между отселенцами и освоителями Роланда и теми, кто преследовал их.

Началась суета, все рассаживались, чтобы слушать песни, разливали кофе и бренди. Мальчик объяснил:

— Последняя строка поется хором. Все вступают, хорошо?..

Он тоже явно надеялся разрядить обстановку. Катарсис через музыку? Шерринфорд подумал и ответил сам себе: «Нет. Заклинание бесов…»