Андрей Дай - Ом Свасти

Робот, подогнув насекомьи ноги, стоял на самом краю обрыва. Вдоль края шла хорошо наезженная дорога, в тот момент пустынная. На другом, низком берегу не широкой бурной реки меланхолично трясли густыми головами залитые лунным светом пальмы. А дальше, за джунглями, темнели устрашающие громады гор.

Я взглянул на хронометр. Наступало утро, скоро должно было взойти солнце. Пора было искать убежище на день. Я похлопал по плечу Чена.

– Очнись, – тихонько, чтобы ненароком не разбудить пускающих счастливые слюни командос, проговорил я. Луи моргнул. Раз, другой и, лениво потянувшись, вытащил разъем.

– Ох, – жалобно выдохнул он.

– Давай перейдем реку, – все так же в полголоса скомандовал я. – Нужно искать убежище. Наступает день.

Луи дернул головой, что выражало у него согласие. Остальное человечество таким движением отгоняет надоедливых насекомых. Киборг плавно разогнул лапы. С негромким гудением включился антиграв, и мы одним прыжком взвились в воздух. После минутного полета конечности «кентавра» коснулись рыжего песка на другом берегу речушки.

– До цели сто два километра, – бросил через плечо Чен и направил киборга прямо в джунгли.

Лес знал о вторжении и противился ему. Настолько безумно, остервенело перепутавшихся лиан, кустов и деревьев я даже представить себе не мог. Двигатели робота выли. Шипели, взрезая сочную мякоть растений, плазменные резаки. Пробудившиеся командос сопровождали ругательствами эту битву живого с неживым. Лицо Чена морщилось от натуги и переживаний за робота.

После получасовой баталии Луи выключил привод и угрюмо буркнул:

– Мы не Боги!

Не очень то я понял, кого он имел в виду. Нас всех, все человечество или лишь себя с «кентавром». Но согласился. За полчаса робот не пробился в джунгли и на десяток метров.

– Все. Привал, – угрожающе заявил я и взглянул на подчиненных. – В 13.00 выходим. И если... это! Будет мне мешать, я выжгу все горы дотла!

Я себе верил. По внешнему виду остальных путешественников понял, что поверили и они.

– И заставьте это... животное делать, что ему говорят, – махнул я рукой в сторону подвешенного туземца. Ярость поутихла, но мне нравилось это чувство. Чувство, словно я Царь Природы.

– Командир, – равнодушно, казалось вовсе не тронутый моими брызгами ядовитой слюны, обратился Чен. – Энергозапас нашего друга, – он погладил танталовую броню робота, – упал до минимума. На зарядку аккумуляторов уйдет не меньше пяти часов при солнечном дне...

– Ну, так займись этим, – рявкнул я. Луи пожал плечами, буркнул что-то вроде: «солнце еще не взошло» и скрылся за корпусом киборга.

Ярость больше не показывала носа, но гены привитые Леви требовали продолжения представления. Однако генам пришлось уняться. Негр и русский добросовестно, с помощью переносного переводчика, последний, сто первый раз, пытались уговорить горца стать покладистей и он, здорово напуганный моими рыками, уже вроде бы начал соглашаться. Луи умело и споро развешал по окрестным деревьям нити солнечных батарей, а потом снова ушел в любимый виртуальный мир. Оказалось, что только мне делать было абсолютно нечего.

Карту я знал почти наизусть. План операции конкретно на точке был разработан без меня и головами по умнее, чем моя. Я мог спокойно лечь досыпать, но после взбучки, которую устроил своим подчиненным, просто не мог себе этого позволить.

Почти живой, колеблющийся и неровный в густом воздухе Индокитая, раскаленной сковородой, из-за горизонта выполз огромный диск солнца. Словно чудовищный колпак, светило залило землю теплом и ошарашенные, черные, непричесанные головы тонконогих пальм замерли в полном штиле. Всего один час абсолютного мира, когда тигры не едят ланей, а пантеры не ловят обезьян. Когда макаки перестают возиться, а птицы гадить им на тупые головы. В джунглях наступило спокойствие.

– Командир, – шепотом, неуютно поеживаясь, словно хищник в окружении пищи, которую нельзя сожрать, доложил Безденежных. – Туземец согласился.

– Тем лучше для него, – громко сказал я и сразу наткнулся на испуганные глаза горца. Словно я, громким возгласом, мог разбудить спящее в лесу чудовище...

– Мы, люди, здесь повелители, – не менее громогласно сказал я и сразу же понял, что пробую лгать даже самому себе.

Ох, и глупо же выглядел Чен, замерев с выпученными глазами и с половинкой только что разогретого брикета во рту. Только ни кто из нас не засмеялся. Потому что, Луи сказал: