Игорь Дубов - Распоротый

– Пока что бесплатно, – уточнил Принцепс.

– И я говорю: пока что. Но ведь в конце концов деньги появятся. И мы их сразу запустим туда. По-моему, важнее гербицидов сейчас ничего нет. Что будут люди есть в сухой период? Сорняк?

Я подумал, что где-то уже слышал эту фразу, но вспомнить не смог и стал слушать, что говорит следующий выступающий. Кажется, это был министр энергетики.

– Я был в Хармонге, – говорил он. – Местные владельцы ветряков и мельники готовы вложить свои средства. Они говорят, что те, кто работает на строительстве фабрик, не будут голодать.

– Я тоже был в Хармонге, – сказал Принцепс, – и мне тоже говорили о займе. Но как можно брать этот заем, когда неизвестно, на что потом покупать гербициды?

– Они знают, что не на что, – не сдавался министр энергетики. – Они говорят, что готовы рискнуть ради блага страны.

– Сначала они рисковали, строя заводы по производству удобрений, – язвительно сказал сидящий прямо напротив меня крепкий круглоголовый мужчина, – теперь они рискуют, строя фабрики по производству средства уничтожения последствий своего первого риска. За те заводы мы расплатились, истощив казну. Продукцию этих фабрик мы, может быть, тоже сумеем купить. Но чем мы будем платить, когда поймем, что нужно рисковать в очередной раз?

– Не все здесь верно, рик Аркарнак, – сказал один из сидящих у стены. – Мы рассчитали обоснованные нормы применения гербицидов. Полагаю, что теперь сбоев не будет.

Рик Аркарнак! Оказывается, круглоголовый был министром полиции.

– А что, разве обоснованных норм применения удобрений вы не рассчитывали? – не поворачиваясь, спросил рик Аркарнак.

– Рассчитывали, но не для Совета. Для Совета это делали люди Сельскохозяйственного Центра. У них свой дракон.

Я почувствовал, что говоривший начинает заводиться, но Принцепс не дал разгореться страстям.

– Ладно, ладно, – сказал он. – Мы доверяем вашим расчетам. Сейчас речь не об этом. Ситуация сложилась весьма напряженная, и необходимы решительные меры. Кто хочет говорить?

Поднимающиеся потом в разных концах зала люди предлагали проекты остановки победного шествия сорняка и увеличения производства полезной сельскохозяйственной продукции. В основном, как я понял, это были ученые и работники министерств. Предложения были, на мой взгляд, вполне здравые, но достоверно судить об этом я не мог. С этим придется разбираться Амалазунте. Единственное, чего я не заметил, – это откровенного влияния роя. Впрочем, вряд ли можно было ожидать, что это влияние будет заметным. Здесь работали профессионалы высокого класса, и бороться с ними предстояло на другой доске.

Я слушал выступающих очень внимательно, хоть и не все понимал. Постепенно передо мной начала вырисовываться общая картина катастрофы. Рост производства удобрений привел к тому, что первым начал интенсивно расти сорняк, заглушающий всходы полезных культур. Для борьбы с сорняком пришлось интенсифицировать производство гербицидов. Рост производства гербицидов и необходимость оперативного вмешательства на полях вызвали отток людей из города в село. В результате резко возросли незапланированные расходы, связанные с необходимостью если не оплачивать в полном объеме полевые работы, то уж по крайней мере кормить людей, уехавших в деревню. Более того, нехватка людей стала ощущаться уже на городских производствах, отчего начало сокращаться производство машиностроения. Сокращение производства машиностроения не могло не затронуть выпуска оборудования для упомянутых гербицидных фабрик. Впереди же маячил отчаянный дефицит бюджета, за которым вырисовывался жуткий призрак инфляции

Получалось, что каждый новый шаг к улучшению положения вызывал к жизни процессы, еще более расшатывающие не окрепшую после войны экономику. В шахматах это называется цугцвангом Единственное, что спасало пока страну, это редкостный энтузиазм населения, готового бросить все и работать бесплатно, лишь бы способствовать нормализации положения.

Заседание длилось долго, с перерывом на обед, во время которого многие успели поиграть в пачу во внутреннем дворике. Я не принимал участия в игре, а просто вынес из зала банкетку и присел у стены, радуясь выглянувшему как раз в это время солнышку. Кто-то опустился рядом, но я не стал открывать глаза, продолжая купаться в неожиданной ласке жарких лучей.

– Так редко бывает солнце, – произнес над ухом мелодичный голосок.

Я вздрогнул и отчаянным усилием разлепил веки. Рядом со мной сидела Таш, насмешливо глядя на меня из-под полуприкрытых ресниц. Я так оторопел, что с трудом заставил себя улыбнуться, и поэтому сказал первое, что пришло в голову: