Эдгар Берроуз - Боги Марса

Взоры присутствующих устремились сначала на меня, потом на Зат Арраса, пока наконец краска гнева не разлилась у него на лице.

– Джон Картер! – сказал он. – Согласно требованию обычая и закона Барсума, согласно приговору беспристрастного суда – ты должен умереть. Народ тебя не спасет. Один я могу это сделать. Ты в моей власти: я могу убить тебя, могу дать свободу; и если бы я решил убить тебя, ничто не могло бы быть разумней.

Если ты будешь спокойно жить в Гелиуме в течение года, народ, наверное, не даст привести приговор в исполнение. А это совершенно недопустимо. Вот что я предлагаю тебе: ты можешь свободно уйти через две минуты – при одном условии. В течение года Гелиум должен избрать нового джеддака. Ни Тардос Морс, ни Морс Каяк, ни Дея Торис никогда не вернутся в Гелиум. Зат Аррас будет джеддаком Гелиума. Скажи, что ты будешь защищать мое дело. Это цена твоей свободы. Я кончил!

Я стал размышлять. Свободный, я мог бы продолжать поиски Деи Торис…

Я знал, что Зат Аррас задался целью уничтожить меня. Если бы я умер, он легко стал бы джеддаком Гелиума. Если бы я умер, мои храбрые товарищи едва ли смогли бы выполнить наши планы. Отказывая в его требовании, я нисколько не препятствовал ему стать джеддаком Гелиума и приговаривал Дею Торис к ужасной смерти в храме Иссы! Что предпринять? Я был в нерешительности – но всего одну минуту. Гордая дочь тысячи джеддаков предпочла смерть унизительному союзу с Зат Аррасом; Джон Картер должен был сделать для Гелиума не меньше, чем его принцесса!

Я повернулся к Зат Аррасу и решительно сказал:

– Соглашения между изменником Гелиума и принцем дома Тардос Морса быть не может. Я не верю тебе, Зат Аррас! Мое мнение – великий джеддак не умер.

Зат Аррас пожал плечами:

– Джон Картер! – сказал он. – Тебя скоро перестанут интересовать твои собственные мнения, поэтому сейчас думай, что тебе угодно! Зат Аррас разрешит тебе в должное время вспомнить еще о великодушном предложении, которое я тебе сделал. Сегодня ночью ты вступишь в темноту и безмолвие тюрьмы. Если ты не захочешь согласиться на мое требование, то никогда не выйдешь из темноты. Ты даже не будешь знать, в какую минуту рука с кинжалом протянется к тебе сквозь мрак и лишит тебя последнего шанса вновь почувствовать тепло и радость внешнего мира.

Кончив говорить, Зат Аррас хлопнул в ладоши. Появилась стража. Зат Аррас указал на меня рукой.

– В подземелье! – сказал он. Это было все!

Четыре воина вывели меня из комнаты и пошли все ниже и ниже через туннели, казавшиеся бесконечными. Наконец они остановились в довольно большом погребе. В каменные стены были вделаны кольца. К ним были прикреплены цепи, и в конце многих цепей лежали человеческие скелеты. Они отбросили в сторону один из них и, открыв громадный замок, скреплявший цепь вокруг того, что было когда-то человеческой ногой, обвили железным кольцом мою ногу. Затем они ушли, унеся с собой свой радиофонарь.

Вокруг – полная тьма. Несколько минут доносился еще звон их вооружения, но все слабей и слабей, пока наконец не наступила полная тишина. Я был один с моими печальными товарищами – с костями умерших здесь людей, судьба которых была, вероятно, предсказанием моей.

Не знаю, долго ли я стоял, прислушиваясь во мраке: безмолвие не прерывалось ничем. Я опустился на твердый пол моей тюрьмы и уснул, прислонившись головой к каменной стене. Прошло, наверное, несколько часов, когда я проснулся от яркого света. Передо мной стоял какой-то молодой человек. В одной руке он держал фонарь, во второй – посуду, наполненную массой вроде каши, обычным кушаньем заключенных в тюрьмах Барсума.

– Зат Аррас шлет тебе привет, – сказал молодой человек, – и велит передать тебе, что хотя ему хорошо известен заговор, имеющий целью сделать тебя джеддаком Гелиума, он все же не склонен отказаться от того предложения, которое он тебе сделал. Чтобы стать свободным, тебе только стоит приказать известить его, что ты принимаешь его условия.

Я молча покачал головой. Юноша ничего больше не сказал; он поставил пищу на пол рядом со мной и вышел, захватив с собой свет.

В течение многих недель юноша два раза в день приходил в мою камеру с пищей и с тем же приветствием от Зат Арраса. Я долго старался втянуть его в разговор о других вещах, но он не хотел говорить, и я наконец отступился.

Целые месяцы я напряженно думал, как бы известить Карториса о том, где я нахожусь. Целые месяцы я скоблил одно из звеньев массивной цепи, державшей меня, в надежде протереть его и выйти вслед за юношей по извилистому коридору и как-нибудь выбраться на свободу.