Борис Красногорский - Острова эфирного океана

— Вы правы, Валентин Александрович, — сказал Добровольский, — обращаясь к Имеретинскому. Вот и светящиеся облака, как результат происшедшего извержения. Помните, вы объясняли ими пепельный свет Венеры?

— Да, Борис Геннадиевич, если бы Венера сейчас была близка к нижнему соединению с Солнцем относительно Земли, наши астрономы несомненно видели бы ее пепельный свет. Я продумал свое объяснение глубже и пришел к заключению, что те благодатные, сравнительно умеренные климатические условия, которые мы встретили на Венере, в значительной степени обязаны светящимся облакам,

— Это каким же образом?

— Не так давно американский астроном Эббот разрабатывал вопрос об изменении климата на земном шаре в зависимости от вулканической деятельности Земли. Он придает большое значение поглощающей способности светящихся облаков, задерживающих по его расчетам до 1/19 количества солнечных лучей, которые, следовательно, не достигают земной поверхности; таким образом, годичная температура на Земле после извержения какого-нибудь вулкана и появления светящихся облаков может упасть на три и даже более градуса. Теперь интересно знать, какую температуру приписывают наши астрономы Венере?

— По вычислению Христиансена, она должна равняться на поверхности планеты + 65 °C. Аррениус обращал внимание на большое альбедо планеты, т. е. на ее большую способность отражать солнечные лучи, и полагал, что вследствие этого средняя ее температура несколько ниже вычисленной Христиансеном. Вообще астрономы склонны были думать, что облачность планеты должна значительно умерять температуру, в чем мы и убедились самолично.

— Прекрасно. Теперь прибавьте к этому еще одно, забытое астрономами обстоятельство: тучи вулканическая пепла и верхние водородные облака, согласно поправке нашего уважаемого профессора, и вы увидите, что при теоретическом расчете нужно и это принять во внимание, и вот все эти обстоятельства в своей совокупности и обуславливают царящие здесь благодатные климатические условия, в значительной степени содействовавшие продуктивности наших исследований на планете.

— Однако, господа, Венера еще не пришла в нижнее свое соединение с Солнцем относительно Земли, нам нужно будет решить теперь же вопрос — оставаться ли нам здесь на "второй год" или же возвратиться с тем, что мы добыли, — сказал однажды Имеретинский всем членам экспедиции, когда речь зашла о новых планах по исследованию планеты.

При тех затруднениях, которые исследователи испытывали, не имея средств к передвижению, вряд ли можно было рассчитывать на особенное расширение познаний о планете. Поэтому, после пространных дебатов, решили возвратиться в это же ближайшее соединение планеты, до которого оставался всего один Венерин месяц. Особенно противились этому Штейн и Карл Карлович; последний не мог себе ясно представить, как это он останется без Венериных насекомых, так как ничего, кроме них, он теперь решительно не хотел знать, и все геологические, а тем более астрономические и метеорологические разговоры его совершенно не интересовали.

Когда стали обсуждать план возвращения, то оказалось, что по расчетам Имеретинского лучевое давление Солнца на той высоте, где опустился "Победитель Пространства", не могло бы сдвинуть аппарат с места, если в нем будет помещаться шесть человек и главные из собранных коллекций по геологии, минералогии, ботанике и энтомологии Венеры. Поднять аппарат на большую высоту они были не в силах и потому приходилось выбирать одно из двух — или оставить все коллекции, ограничившись лишь описанием и фотографированием их, или же взять их, но остаться кому-нибудь из состава экспедиции. Не брать коллекции, которые произвели бы целую сенсацию на земном шаре и служили бы блестящим доказательством их пребывания на Венере, никто не хотел и думать. Но кому же тогда обрекать себя на одиночное заключение в мире Венеры?

Наташа первая указала исход — бросить жребий, но встретила решительный протест со всех сторон.

— Неужели вы думаете, я решился бы улететь отсюда, если бы жребий упал на вас? — запротестовал не в меру разволновавшийся Карл Карлович.

— Пожалуйста, Карл, не воображай только себя каким-то рыцарем, с иронией заметил Добровольский; разумеется никто бы из нас при таких обстоятельствах не подумал бы лететь.

— Пожалуйста не придирайся! — заволновался еще более раскрасневшийся Карл Карлович, и ссора между приятелями уже готова была разразиться. Наташа и остальные старались успокоить Флигенфенгера.