Алина Распопова: Регресс

– Это ужасно! Я же ничего не сделал…, – вырвалось у меня.

– Скажу тебе больше, по секрету, – продолжил Майк, почти шепотом, проигнорировав мой возглас. – Во всех домах Аптауна давно уже установлены замеры уровня шума. Разговоры в квартирах не прослушиваются, но уровень громкости контролируется. Примерные граждане должны вести себя тихо. Те, кто это знают, давно уже предпочитают не повышать друг на друга голос. У вас же сегодня явно был скандал, потом эта неожиданная смерть жены…

Я был поражен. Получалось, что Система знала всё.

– Данные, снятые с замеров уровня шума не афишируются, но я тебе скажу точно, что они учитываются Системой при анализе поступков человека, приплюсовываясь к прочей информации, снятой с камер, датчиков и микрофонов.

Словам Майка можно было верить. Он уже много лет работал на Систему слежения. Этой развитой сетью камер, датчиков, сканеров был пронизан любой современный город. Все жители, начиная от низшего Даунтауна и заканчивая Аптауном, были под контролем. Разница была только в том, что жителям Аптауна, в отличие от прочих, нельзя было ошибаться.

Любая оплошность здесь грозила потерей своего места и падением вниз. Те же, кто способен был оставаться непогрешимым, получали поистине «райские» условия жизни. Чистый воздух, открытое небо над головой, обилие еды, натуральная вода, просторные жилища, исключительно интеллектуальный труд и никаких опасностей, кроме одной – потерять всё это благополучие, вот то, что было доступно жителям верхних этажей. Я не хотел опускаться вниз. Меня ждала Европа. Ставшая одним большим мегаполисом, эта некогда бывшая отдельным континентом территория, представлялась теперь самым привлекательным для молодого ученого местом. Большие деньги, масса возможностей, собранные вместе мировые светила, полезные знакомства, новейшие лаборатории, заманчивые перспективы – вот чем была Европа, для тех, кто хотел полной, насыщенной событиями жизни. Это был город мечты. Став в двадцать пять лет академиком, защитив четыре диссертации, написав пятьдесят восемь научных работ, я, в свои двадцать девять, не хотел останавливаться на достигнутом. Громадный Индианаполис был для меня пройденным этапом, меня ждала новая ступень. А тут Эльза…

– Возвращаться домой тебе нельзя, – продолжал размышлять Майк. – Тебе надо исчезнуть.

– Как исчезнуть? – опешил я. – Может уехать куда-нибудь, сделать вид, что у меня неотложные дела?

– Нет, поздно. Сколько ты весишь? – неожиданно спросил Майк.

Я удивленно посмотрел на него.

– Какова масса твоего тела? – снова повторил свой вопрос Майк.

– Не знаю… Восемьдесят-девяносто…, – растерянно проговорил я. – Я давно не взвешивался.

– Зато твой автомобиль знает массу твоего тела с точностью до грамма, – сказал Майк. – А ещё он знает, что сегодня вечером перед своей поездкой, ты сел в него один и без вещей. Он высчитал это. Благочестивые жители Аптауна не уезжают неожиданно куда-то без багажа и, не будучи провожаемыми своими дражайшими вторыми половинами. А твою жену, выходящую вместе с тобой из дома, камеры на улице не зафиксировали.

Я задумчиво поковырялся в тарелке и посмотрел в окно. Взмывающие ввысь конструкции изящных зданий, ослепительные улицы, парящие в воздухе ленты дорог, огни фонарей… Передо мной лежал прекрасный, восхищающий своей необъятностью мир, но для меня в нём больше не было места. С тоской я смотрел на то, что ещё час назад было для меня обыденным, казалось навсегда своим. Теперь же я был выкинут, выброшен, вытолкнут за пределы привычного для меня пространства.

Мне некуда было идти. Все двери, ещё недавно широко распахнутые для меня, разом закрылись. Я задыхался от охватившего меня состояния безысходности. Система слежения, та самая Система, внедрение которой позволило навести порядок в городах, предоставило безопасность, подарило покой, теперь была против меня. Она знала всё, каждый мой шаг, каждый жест, каждый вздох и больше не оставляла мне надежды на спасение. Я стал преступником. Город, мой родной верхний уровень – Аптаун, отказывался от меня, оставляя мне только один путь – вниз. Скатиться, свалиться, упасть туда, куда не проникает солнце, туда, где нет и капли свежего воздуха, туда, где живут неведомые мне люди, где грязь, хаос, страдания и боль – вот, что стало моей судьбой…

Впервые я задумался о том, что было бы, если бы города росли бы не ввысь, а расползались бы по земле вширь? Тогда не было бы разделения на уровни, не было бы верхних и нижних этажей, некуда бы было падать, а значит, хоть раз в жизни можно было бы допустить ошибку. Почему мы сгрудились, скучились, запихнули себя в города? Почему позволили установить над собой контроль Системы? Кто решил, что нормальных условий жизни не хватит всем?