Кларк Далтон - Корпус мутантов

«Долго еще? Я умру от волнения!»

Фрейт отрицательно покачал головой.

«Еще несколько минут. Удаление?»

Тысяча восемьсот, сэр».

«Хорошо».

Поверхность Луны казалась плоской тарелкой, в которую «Грэйхаунд» медленно опускался. Там, где «Грэйхаунд» должен был прилуниться, почва выглядела гладкой и ровной.

Фрейт не полагался, однако, на поверхностные оценки. Наряду с задачей по контролю удаления от поверхности, Дерингхаус следил еще за одним прибором, который мог на расстоянии ста метров вперед обнаружить неровности грунта до сантиметра высотой и менее.

«Грэйхаунд», так же, как и «Стардаст», был оснащен гидромеханическими посадочными опорами, которые могли без труда компенсировать неровности до трех метров и с некоторым трудом — до семи метров.

«Как выглядит грунт?» — спросил Фрейт.

«Пока неплохо, сэр. Никаких неровностей более четырех метров».

«Удаление?»

«Девятьсот, сэр».

«Скажите мне, когда будет четыреста. Мы притормозим еще раз».

Дерингхаус кивнул. Взгляд Фрейта скользил по приборам.

Показания топлива: резервуар полон на шестьдесят процентов, даже немного меньше.

Это было нормально. «Грэйхаунд» осуществит конечную посадку на Земле с аэродинамическим торможением и с минимальной помощью ракеты. Почти весь водород, находящийся сейчас в резервуаре, Фрейт мог использовать до старта с Луны.

«Ну хорошо, — думал он, — пока мы внизу, указатель стоит примерно на пятидесяти процентах, но этого в любом случае более, чем достаточно».

«Четыреста метров, сэр!» — сказал наконец Дерингхаус. Начался маневр торможения.

Корабль ощутил новый толчок.

Дерингхаус возился со своим шлемом. Фрейт посмотрел на него и кивнул головой.

«Закрыть шлемы!»

С этой минуты переговоры осуществлялись только через шлемопередатчики.

«Двести!»

Левая рука Фрейта лежала на колене, на его космическом костюме. В деле была только правая рука. Он обхватил ею основной рычаг аварийного ускорения — механизм, регулирующий температуру реактора и подачу водорода.

«Никаких неровностей выше одного метра, сэр!» — доложил Дерингхаус.

Медленно тянулись секунды.

Дерингхаус начал считать:

«Восемьдесят метров… семьдесят… шестьдесят…»

«Контроль! Неровности!» — крикнул Фрейт.

«Нет неровностей выше восьмидесяти сантиметров, сэр, — ответил Дерингхаус, продолжая считать, — сорок… тридцать…»

Потом наступила пауза. А минуту спустя раздалось:

«Выпустить опоры! Мы сели!»

«Спокойно!» — проворчал Фрейт.

Опоры приняли на себя часть веса. Гидравлические крылья опустились над сверкающими стальными кронштейнами.

Дерингхаус, восторг которого был так грубо прерван, доложил:

«Опоры В и С на одинаковой высоте. А — минус восемьдесят сантиметров».

Фрейт покачал головой.

«Меньше метра не стоит…»

И тогда это все-таки случилось.

Они услышали жесткий толчок и резкий звон, пронзивший корабль.

«Опора А опускается! — закричал Дерингхаус. — Выравнивание!»

Фрейт поднял левую руку и опустил ее на гидравлический регулятор. Толчок повторился, когда опоры В и С попытались сравнять разницу с опорой А, а потом — третий толчок!

«Опора А снова опускается! — кричал лейтенант. — Мы… сэр! Грунт разламывается!»

В тот же момент Фрейт увидел это. Хрупкую почву под «Грэйхаундом» пронизывали черные трещины, увеличивавшиеся под тяжестью корабля.

«Внимание! — прорычал Фрейт. — Даю полное ускорение!»

Дерингхаус рывком сел обратно в кресло.

Фрейт ухватил рычаг, который все время держал под рукой, и отвел его назад.

Наклон «Грэйхаунда» происходил быстрее, чем оказывали свое действие сопла. Дерингхаус широко раскрытыми глазами впился в экран.

«Нет!» — его голос срывался.

Фрейт отпустил рычаг.

«Внимание! Мы опрокидываемся!»

Всякие действия потеряли смысл. Аварийное ускорение понесло бы корабль прямо над скалистой равниной, а на краю ближайшего кратера он бы разбился.

Опора А, погруженная в грунт, разломилась. Далеко внизу, в корпусе, из крепления выскочил один из агрегатов, упал на пол, пробил его и устремился в хвостовую часть, где нанес сильный удар.

Кто-то закричал. В стене кабины образовалась дыра, со свистом впускающая воздух. Фрейт подсознательно ждал последнего удара, который будет означать неминуемый конец, но его не было.

Прошла минута. Фрейт открыл глаза, которые закрыл в ожидании смерти, и не веря им, выпрямился. В кабине царило страшное нагромождение приборов, тел и клубившейся лунной пыли, проникающей через дыру.