Кларк Далтон: Третья власть

Главный инженер доложил о готовности трех основных автоматических устройств стартовой и телеуправляемой электроники.

Происходит все то же, что уже было испытано во время многих предыдущих запусков. Только царящая нервозность выдаст опытному наблюдателю, что на сей раз речь идет не об «обычном» запуске ракеты.

Вооруженные с головы до ног солдаты на северном входе главного бункера Центра управления полетами небрежно салютовали. Генерал с тремя звездами Л. Паундер, главнокомандующий космического порта Невада и начальник главного штаба космических исследований, в такие минуты не придавал особого значения точности приветствия. Ему было достаточно знать, что его люди бодрствуют на посту.

Ровно в 00 часов 15 минут, точно по плану, Паундер вошел в центральную станцию управления бункера. Его сопровождал начальник штаба, полковник Морис, а также научный руководитель проекта профессор доктор Ф. Леманн. Леманн стал известен в первую очередь как директор существующей с 1968 года «California Academy of Space Flight». [1]

Бессмысленная суетливость внутри Центра управления полетами не исчезла с приходом руководства. Генерал был здесь, только и всего.

Лесли Паундер, скандально известный в Вашингтоне бескомпромиссным проведением в жизнь своих требований, подошел к большому контрольному телеэкрану.

Паундер обеими руками уперся в подлокотники вращающегося кресла. На несколько мгновений он застыл в неподвижной позе. Профессор Леманн нервным жестом схватился за очки без оправы. По его мнению, было много других более важных дел, чем проверка в сопровождении шефа постоянно контролируемых вещей. Он послал начальнику штаба умоляющий взгляд.

Полковник Морис незаметно пожал плечами. Это означало: надо подождать. У Паундера за душой явно было еще несколько вопросов.

«Захватывает дух от красоты и мощи», — тихо сказал Паундер. Он все еще смотрел на большой телеэкран.

«Но что-то во мне упорно задает вопрос, не слишком ли далеко мы однако идем. Специалисты отдела космических полетов все еще считают старт с Земли безумным риском. Мы должны преодолеть не только сопротивление воздушной среды! Мы должны еще дополнительно достичь такой скорости, которая была бы более чем достаточной при запуске орбитальной станции. Это 7,08 км в секунду или 25400 км в час».

«Орбитальная скорость пилотируемой орбитальной станции, — поспешно объяснил профессор Леманн, — не является в нашем случае решающей. Я предлагаю еще раз обсудить трудности, возникающие при монтаже предварительно изготовленных отдельных частей в открытом космосе в условиях невесомости. У нас есть печальный опыт. Значительно проще построить космический корабль на Земле, чем за 1730 км от поверхности Земли. Сумма экономии составит на каждый блок более 350 млн долларов».

«Этим Вы произвели в Вашингтоне огромное впечатление, — усмехнулся генерал. — Ну ладно, теперь уже ничего нельзя изменить. Будем надеяться, что блестящие результаты пробных полетов оправдают сегодняшний риск. Профессор, на борту этого корабля будут четверо лучших моих людей! Если что-то не заладится, Вы услышите об этом от меня».

Леманн побледнел под железным взглядом.

Полковник Морис, мудрый тактик, вставил:

«Сэр, я хотел бы напомнить о пресс-конференции. Наши корреспонденты уже, наверное, сидят, как на иголках. Я еще не разрешал давать никакой более подробной информации».

«Это необходимо, Морис? — недовольно спросил Паундер. — У меня сейчас другие заботы».

«Я бы советовал Вам это сделать, сэр».

Астромедик доктор Флипс кашлянул. Флипс отвечал за вопросы космической медицины и равным образом за состояние здоровья так называемых «риск-пилотов».

Паундер вдруг ухмыльнулся.

«Ну хорошо, тогда ладно. Но только через видеопереговорную связь».

Морис был в ужасе. Стоящие вокруг техники ухмыльнулись. Это, как всегда, было типично для Старого.

«Сэр, ради Бога, люди ждут Вашего личного появления. Я обещал им это».

«Ну так возьмите свое обещание назад», — невозмутимо сказал Паундер.

«Сэр, они сотрут нас в передовицах в порошок», — пророчествовал начальник штаба.

«Успокойтесь. Включайте».

В пустом наблюдательном бункере ожили громкоговорители. На одном из телеэкранов появилась голова Паундера. Он надел на лицо свою воскресную улыбку и пожелал «по-настоящему доброго утра», поскольку перевалило уже за ноль часов местного времени. Затем генерал взял официальный тон. Он не замечал злых лиц репортеров.