Анатолий Радов - Ящер [= Холодная кровь] [СИ]

— Да чтобы вот этого не было! Что это за разговор такой? Мы решили, что всё доведём до конца? Отвечай! Решили ведь?

— Не ори! — сорвался я. — Ты понимаешь, что ты натворила?!

— И что я натворила? Олег, просто так получилось! Я не собиралась глотать кристалл, но если бы я этого не сделала, они бы просто забрали его. Хорошо, тогда я сама разрежу себе брюхо и если смогу, достану эту чёртову красную хрень! Пусть на мне будет сверхгрех!

Она занесла руку, и я вцепился в её запястье.

— Ладно, — процедил сквозь зубы. — Я сделаю.

Она шумно выдохнула и заглянула мне в глаза.

— Потом всё будет хорошо. Должно быть.

— А если кристалл не сработает?

— Тогда мы просто умрём. Тоже не худший вариант, — она попыталась улыбнуться, но у неё не получилось. — Слушай, Олег. Кристалл нужно будет сдвинуть, одну половину относительно другой, вот так, — она показала пальцами. — Понимаешь?

— Да, — выдохнул я. — Но как… Как я его вообще найду там? Как?

— Он большой, размером со сливу. Ты должен почувствовать.

— Чёрт! — я ударил кулаком в землю и боль от костяшек побежала вверх по руке.

— Нужно, Олег. Прости меня за то, что втянула тебя во всё это. Если бы я согласилась составить с Тором пару…

— Да гори он в аду твой Тор! — зло бросил я. — Плевать! Забудь про него. Да и вообще лучше про всё забудь.

— Прощай, Олег.

— Прощай.

Она медленно поднялась, постояла так пару секунд, и развернувшись, сделала три шага вперёд.

Опешившие преследователи словно забыли, что в таких случаях нужно жать на гашетки и над холмом повисла тишина, в которой я расслышал далёкое чириканье одинокой птицы.

"Зимняя, наверное. Не улетела на юг" — подумал, лишь бы думать о чём-нибудь, кроме того, что происходило, и в этот момент, разрывая тишину на куски, раздался громкий хлопок. Один из теплокровов всё же сбросил с себя оцепенение, а следом за ним "проснулись" и другие.

Дара упала быстро, но всё же успела получить пять-шесть пуль. Я видел, как взрывались рубиновые фонтанчики на её спине, разбрызгивая вокруг кровь, мясо и куски внутренних органов. Какое-то время я без единой мысли смотрел на её тело, лежавшее на траве, а потом, не чувствуя ничего, кроме текущих из глаз слёз и боли в сжатых зубах, пополз к ней. Руки и ноги были как ватные, и мне казалось, что я лишь бессильно пытаюсь шевелить ими, а на самом деле они остаются неподвижными.

Не знаю как, но я смог ухватить её подмышки и потянул обратно, спеша скрыться за пнём. Почуявшие кровь солдаты, в азарте поднялись и цепью пошли вверх по склону. Я заметил это краем глаза и сразу же забыл о них.

Первым делом, я убедился, что Дара мертва. Проверил пульс и дыхание, ни того, ни другого не было. Тогда ватными пальцами я вцепились в окровавленную одежду и стал разрывать её. Глаза то открывались, то закрывались, горло окаменело, и я всё никак не мог проглотить слюну.

Наконец я оголил её живот и вдруг понял, что не помню, где нож. Взгляд судорожно заметался по траве… А, вот он. Чёрт. Чёрт! Не смогу…

Рука застыла в воздухе, я закусил губу и, опустив веки, ударил.

Лезвие вошло легко, до самой рукоятки. Я двинул его вниз, пока оно не уткнулось в кость и лишь после этого отпустил рукоятку. Слёзы потекли сильнее, тело охватила дрожь, в нос ударил тяжёлый запах, и через силу, я принялся искать руками разрез. Ладонь наткнулась на лезвие и я, вырвав нож из её тела, с диким криком швырнул его прочь.

Раздвигать края раны было тяжело, но наконец руки скользнули внутрь и меня едва не вырвало. "Господи, ты представляешь, что я сейчас делаю?! Нет, ты не представляешь!"

Я стал медленно перебирать кишки, которые выскальзывали из пальцев, словно живые, и мой мозг вдруг окатило жаром, от мысли, что придётся их перерезать…

Застыв, как изваяние, я заставил себя на счёт три открыть глаза, и меня тут же вырвало от увиденного.

Остановился я лишь когда рвать стало нечем и, отыскав нож, вновь закрыл глаза и продолжил поиски. Нащупал что-то большое и твёрдое, собрался последними остатками моральных сил и вырезал этот фрагмент кишок.

Глаза открыл, лишь отвернувшись от истерзанного тела. В моей руке была непонятная субстанция: бледно-сизого цвета, перемешанная со слизью, экскрементами и кровью. Воткнув нож в землю, я осторожно, словно Даре от этого было не так больно, выдавил то твёрдое, что было внутри и облегчённо вздохнул, когда увидел одну из поверхностей перепачканного кристалла.

За спиной послышалась непонятная речь, грубая и в приказном порядке. Не дальше, чем в трёх-четырёх метрах от меня. Потом кто-то выругался, стал блевать.