Дэвид Вебер - Одинокий тролль

Осторожно опустив раненую на палубу, он прислушался к зловещему хлюпанью за спиной. Сфера погружалась все быстрее, вода, очевидно, достигла критического уровня, а проклятый канат не развязывался! Эстон лихорадочно пытался развязать узел, но глаза его еще не успели привыкнуть к ночной темноте после яркого света внутри сферы. Проклиная себя за поспешность, с которой он завязывал узел, Эстон с силой рванул его. Какого черта!.. Готово! Трос выскользнул из его рук, и Эстон упал спиной на палубу.

Он управился вовремя. Сфера быстро погружалась в воду, волны почти доставали до края распахнутого люка. Едва капитан поднялся на ноги, как одна из них уже плеснула в открытое отверстие, и сфера стала с шумом наполняться водой. Еще несколько мгновений она медленно кружилась и наконец исчезла в волнах.

Однако свет внутри нее не погас. Эстон свесился с края палубы, с сожалением следя глазами за ярким пятном, истаивавшим в глубине океана. Какая потеря! Чего бы он ни отдал за возможность передать эту странную капсулу на исследование!

Бросив последний взгляд на то место, где только что исчезла сфера, он склонился над раненой женщиной. Приложил пальцы к ее шее и едва ли не с удивлением почувствовал биение пульса. Эстону показалось даже, что тот стал увереннее. Или так оно и было на самом деле? Но при такой ране это могло быть лишь плодом его воображения, и он отругал себя за безосновательный оптимизм.

Не желая оставлять раненую на палубе, он осторожно поднял ее, с болью заметив, как бессильно повисли при этом ее руки, и отнес вниз, в каюту.

Уложил ее на свою койку и выпрямился. Его губы прошептали беззвучное проклятие – перед ним был совсем ребенок! Никак не старше девятнадцати лет, с горечью подумал Эстон, снова болезненно ощущая свое бессилие. В отчаянии он сжал кулаки, но опомнился. Вряд ли он мог оказать ей существенную помощь, но нельзя же просто так смотреть, как она умирает! Надо попытаться хоть как-то помочь: перевязать, дать обезболивающее…

Он осторожно отогнул край комбинезона над пропитанным кровью платком и глубоко вздохнул. Приподнял платок, чтобы взглянуть на рану, и замер, не веря своим глазам, – кровь больше не шла!

Этого не может быть, подумал он. Он своими ушами слышал, как воздух свистел в сквозной ране!

Однако сквозной раны больше не было. На ее месте алел уродливый рубец, напоминающий только что зашитый хирургический разрез.

Он потер лоб ладонью, чувствуя нечто вроде легкого опьянения. Осторожно коснулся рубца дрожащими пальцами и поднес их к глазам. На его пальцах не было свежей крови! Это была не иллюзия, рана в самом деле закрылась за те несколько минут, которые понадобились Эстону, чтобы перенести женщину сюда!

Набравшись мужества, он снова протянул руку. Приложив ее туда, где у людей находится сердце, затаил дыхание и покачал головой: все правильно, сердце у нее есть, и оно бьется – медленно и размеренно.

Он опустился на противоположную койку, не сводя с женщины глаз. Но ведь рана действительно была, черт возьми! И при отсутствии квалифицированной врачебной помощи она была смертельна. А женщина не умирает – напротив, ее бледное лицо медленно розовеет!

Руки затряслись у него сильнее, и он сжал их, чтобы унять дрожь. Если бы он мог так же просто справиться со своим волнением!

Да, человек на ее месте умер бы, с внезапным спокойствием подумал Эстон. Во всяком случае рана не затянулась бы с такой быстротой. Значит, эта неподвижная молодая женщина – не человек.

А кто же тогда?

Ричард Эстон был опытным и умелым человеком – это мог засвидетельствовать каждый, кто его знал. Но теперь он чувствовал себя совершенно беспомощным. Будто парализованный, он неподвижно застыл на койке, не отрывая глаз от юной женщины, лежавшей у противоположной стены тесной кабины, и совершенно не представлял себе, что теперь делать. Даже совета спросить не у кого!

Попытавшись связаться с кем-нибудь и получить разумный совет, он выяснил, что рация не работает. За все время, что он плавал по океану, ему ни разу не приходилось оказываться без связи. Полупроводниковые рации расстреливались, взрывались, терялись или каким-то иным образом выходили из строя в боевых условиях, но на его яхте с ними никогда ничего не случалось. Вероятно, дело было в том, что «Аманду» захлестнуло электромагнитное излучение от нескольких ядерных взрывов. Эстон был не слишком хорошо осведомлен в этой области, но, размышляя, припомнил обрывки разных инструктажей. В самом деле, полупроводниковые устройства весьма чувствительны к электромагнитным воздействиям, и его рация попросту сгорела. А вместе с ней, как выяснилось, сгорел и обычный радиоприемник. Так что он не только не мог ни с кем связаться, он не мог даже узнать, что говорят в мире о событиях, свидетелем которых он оказался, – если, конечно, о них вообще говорят.