Дэвид Вебер - Крестовый поход

После проникновения в Центр у нас будет две цели. Полковник Фраймак поведет штурмовой отряд прямо на командный пункт Центра, чтобы ликвидировать находящихся там офицеров, центральные компьютеры и коммуникационную сеть. А вторая группа под командой адмирала Ланту захватит и обезвредит, – Тревейн судорожно вздохнула, – ядерный заряд мощностью в двести мегатонн, заложенный под Центром для его уничтожения в случае крайней необходимости.

Последовало ледяное молчание. Потом Тревейн с некоторым облегчением заметила в заднем ряду поднятую руку.

– Разрешите поинтересоваться, коммандер, – неторопливо произнес чей-то голос, – к кому тут можно обратиться по поводу составления завещания?

Иван Антонов стоял в шлюпочном отсеке «Госентана» и наблюдал за последним разговором генерала Шагиняна с адмиралом первого ранга Ланту и полковником Фраймаком перед их отлетом на десантный транспорт «Черный Принц». На лице генерала, слегка наклонившегося, чтобы лучше слышать низкорослых фиванцев, больше не было недоверия. На нем были написаны скорбь и… зависть. Шагиняну предстояло послать три из четырех своих дивизий на задание, с которого, даже если все пройдет как по маслу, не вернутся очень многие бойцы, а сам он не мог отправиться с ними. Ему предстоит остаться на штабном корабле «Магнус Колорадас» и вместе со своим штабом координировать оттуда сложный отвлекающий маневр. А в бой его десантников поведет генерал Мэннинг.

Разговор закончился, и Ланту с Фраймаком подошли к Антонову. Они отдали адмиралу честь на фиванский манер, и он в свою очередь приветствовал их. Рядом с ним стоял Ктаар, в выражении лица которого сквозило жестокое разочарование. Оба фиванца отправлялись на задание, хотя и были слишком маленькими для боевого десантного снаряжения. Ктаара же оставили на орбите. Его блестящее умение координировать действия космических истребителей могло пригодиться Шагиняну, если фиванцы умудрились спрятать на планете намного больше истребителей, чем предполагали земляне.

– Адмирал Ланту! Полковник Фраймак! Желаю удачи! – Антонов крепко пожал их узкие руки с торчащими в другую сторону большими пальцами. Полковник казался напряженным, озабоченным и даже сейчас слегка напуганным кощунственным деянием, которое ему предстояло совершить. Ланту же был совершенно спокоен, но его состояние почему-то насторожило Антонова еще больше, чем волнение Фраймака.

– Спасибо, господин адмирал! – Ланту заглянул глубоко в глаза Антонову. – Еще раз благодарю вас за то, что вы пошли на такой риск ради спасения моего народа.

Широкоплечий адмирал неловко пожал плечами, и фиванец не стал продолжать благодарственную речь. Он повернулся было к ожидавшему бортовому катеру, но его остановила покрытая черным мехом рука. От неожиданности Ланту вздрогнул, посмотрел на когтистые пальцы, сжавшие ему запястье, и поднял глаза на Ктаара’Зартана.

С орионцем не было переводчика. Антонов или Сущевский могли бы выполнить его обязанности, но Ктаар ничего не сказал. Он просто взялся за рукоятку своего дефаргая и вынул зазвеневший клинок из ножен. Свет ламп, освещавших отсек, блеснул на остром как бритва кортике, которым орионец провел себе по запястью. В его шелковистом меху сверкнули алые капли крови, а сам он ловко подбросил кортик, поймал его за самое начало лезвия и протянул фиванцу рукояткой вперед.

Ланту несколько мгновений колебался, а потом принял оружие. Ктаар отстегнул от пояса ножны и протянул их Ланту. В этот момент фиванский адмирал, который, по мнению Антонова, мог только догадываться о сути этого ритуала, поднял вверх руку и незапятнанной стороной обоюдоострого клинка провел по ней. Теперь оружие было обагрено с одной стороны фиванской, а с другой – орионской кровью. У Ктаара’Зартана при виде поступка Ланту засверкали глаза. Он извлек из сумки на поясе небольшой кусочек шелка и с благоговейным видом вытер клинок, а потом с довольным видом наблюдал за тем, как Ланту вложил его в ножны и прикрепил себе на ремень.

Антонов подумал, что мало кто из стоявших вокруг понял, что присутствует при формальном отказе от «вилкнармы» – кровной мести, и поразился тому, что сам не испытывает особого удивления. Он просто смотрел, как его брат по крови протянул правую руку Ланту, который сжал ее в своей четырехпалой руке. Фиванец с орионцем обменялись рукопожатием, как настоящие «фаршатоки», и Ктаар отступил в сторону.