Ларри Нивен - Летающие колдуны

— Думаю, это будет наиболее полезным для вас.

— Что это?

— Новый воздушный мешок, — сказал Пурпурный и улыбнулся. — Я опасаюсь за те, которые мы сделали, они оказались не такими надежными, как я предполагал. Они едва выдержали это путешествие. Один уже лопнул, и, боюсь, остальные долго не протянут. Друзья мои… а я знаю, что вы мои друзья… Позади меня фыркнул Шуга.

— Друзья мои, я хочу, чтобы ваше путешествие домой было таким же приятным, как и мое. Это — воздушный мешок для изучения погоды в неизвестных мирах. Он достаточно большой, чтобы нести ваш вес. Используйте его вместе с другими воздушными мешками — и вы доберетесь домой.

Орбур уже деловито осматривал его. Материал был легким, прозрачным и наиболее тонким из всех, какие мы когда-либо видели.

— Здесь нет нитей, — воскликнул Орбур. — Вилвил, иди сюда! Ты только посмотри!

Но Вилвил исчез. Немного погодя он появился на холме.

— Ужасное место для луны ты выбрал, — сказал он, отдуваясь. — Почему бы тебе не поставить ее пониже.

— Где ты был?

Вилвил показал то, за чем ходил.

— Я тоже принес подарок Пурпурному. — Он протянул руки. — Одеяло из воздушной ткани, Пурпурный, и… мешок балласта. Они могут тебе пригодиться.

Пурпурный взял плотный мешок и обнял его нежно, как ребенка. Глаза повлажнели, на лице расплылась улыбка.

— Спасибо, — пробормотал он смущенно. — Это замечательные подарки.

Он говорил, и голос его прерывался. Потом Пурпурный повернулся ко мне:

— Лэнт, благодарю тебя за все. Спасибо тебе за помощь, за то, что ты такой превосходный Глава. Я… подожди, у меня кое-что есть для тебя.

Пурпурный исчез в своей луне. Вернулся он почти сразу. Он оставил там наши подарки, но принес кое-что еще. Шар со странными шишками и выпуклостями на поверхности.

— Лэнт, это тебе…

— Что это?

Я с удивлением взял предмет. Он был весом с маленького ребенка.

— Это твой символ Главы. Я знаю, у Шуги не было времени сделать его тебе. Я надеюсь, он не станет возражать, если символ подарю тебе я. Смотри — здесь написано имя знаками моего языка. Ты — Глава волшебника Пурпурного.

Я был смущен, поражен, восхищен, испуган — эмоции беспорядочно сменяли друг друга. — Я… я…

— Не говори ничего, Лэнт. Просто возьми. Это особый символ.

Он будет узнан и окружен почтением любым из моих людей, если кто-то из них снова попадет в ваш мир. А если вернусь я, он сделает тебя моим официальным Главой. Владей им, Лэнт.

Я молча кивнул, взял предмет и отступил назад.

Пурпурный наконец повернулся к Шуге, который все это время терпеливо ждал.

— Шуга, — сказал он, протягивая пустые руки, — у меня нет ничего, что бы я мог дать тебе. Ты — слишком великий волшебник, чтобы я посмел оскорбить тебя ненужным подарком. Я не могу предложить тебе ничего, чего бы ты не имел, и даже предположить, что я мог бы это сделать — значит оскорбить твое мастерство и величие.

Челюсть у Шуги отвисла. Он чуть не выронил яйцо рыбы. Но его глаза тут же подозрительно прищурились.

— Нет для меня подарка? — переспросил он.

Я не знал, почувствует ли он себя обиженным или польщенным.

— Только один, — сказал Пурпурный. — Но он такой, что его невозможно унести. И он уже на месте. Я оставляю тебе две деревни. Теперь ты их официальный волшебник.

Шуга уставился на него широко раскрытыми глазами. Пурпурный стоял, высокий, производящий впечатление. В этом странном свете он выглядел почти что богом. Казался олицетворением определенного рода благородства: великодушный, всезнающий.

Шуга выдавил:

— Ты признаешь это?.. Ты признаешь, что я более великий волшебник?

— Шуга, я признаю это. Ты знаешь в магии и богах этого мира гораздо больше, чем кто-то еще, включая меня. Ты — самый великий. И теперь у тебя есть летающая машина.

Затем он обвел нас всех глазами и прошептал:

— Я покидаю вас. Я прощаюсь со всеми вами. Даже с тобой, Шуга, и твоей дуэлью.

С этими словами он поднялся в свою луну и исчез. Желтый свет на мгновение вспыхнул ярче, затем его не стало. Луна начала всплывать вверх, также медленно, как пришла. Она поднималась все выше и выше, становилась все меньше, то ярко загораясь на мгновение, то погасая.

Шуга был так потрясен этим, что совсем забыл о заклинании на яйце пещероротой рыбы. Он с шумным чавканьем торопливо впился в него зубами. И тут же подавился. Нам пришлось с силой колотить его по спине, прежде чем он пришел в себя.

Море бросалось на почерневший берег и откатывалось. В небе висела крохотная искорка Оуэлса, яркая и голубая.