Ларри Нивен - Летающие колдуны

— Прежде чем прилететь на летающем яйце, я изучал пути ваших лун, Шуга. Скорее всего, все они — осколки одной большой луны, оставшиеся на ее орбите. По крайней мере, сейчас они вместе. Я полагаю, что бывают периоды, когда они далеко отстоят друг от друга.

Шуга кивнул. Это, во всяком случае, было правильно.

— Они часто меняют свою конфигурацию, — сказал он. — Они проходят ряд близких конфигураций, меняющихся с потерей каждой луны.

— Да, — произнес Пурпурный. — Конечно, луны влияют друг на друга, одни отстают, другие выхватываются из потока обломков, который следует за вашей планетой по восьмеркообразной орбите, как, в частности, одна луна, особенно для меня важная…

Я перестал слушать и побрел в другую часть корабля. Я — не волшебник и узкопрофессиональный разговор мне быстро надоел. Хотя, позднее, я заметил, что Шуга брал волшебную карту, начерченную Пурпурным, и с интересом ее разглядывал. В глазах его сверкал яростный блеск, и он бормотал что-то угрожающе.

На третий день голубой рассвет застал нас всего в нескольких человеческих ростах над водой. Огромные волны проносились над нами, вода вздымалась и опадала в постоянном беспокойстве.

— Ветер эффективнее толкает нас, когда мы выше, — сказал Орбур.

Пурпурный задумчиво кивал. Он смотрел на баллоны. А я беспокойно косился вниз. Поверхность воды была пенистой и черной. Я видел волны, ощущал запах влаги в воздухе. Мы уже два дня упрямо продвигались на север, подгоняемые иногда ветром, иногда воздухотолкателями. Если машина опускалась слишком низко, Пурпурный высыпал песок из балластных мешков, пока мы снова не поднимались. Но теперь оставался только один мешок с песком, и Пурпурный стал беспокоиться. Он регулярно исследовал баллоны, начиная с первой ночи. Ему приходилось периодически забираться на снасти и щупать их, затем, спускаясь, он цокал языком и качал головой. Сейчас воздушные мешки понуро опали, мы это видели, даже не поднимаясь по веревкам.

Пурпурный провел все утро, склонившись над перилами и пытаясь оценить расстояние до воды под нами. Я и сам проводил долгие часы, склонившись над перилами, но что толку было в созерцании воды? Постоянная высота начала меня нервировать — как и постоянные неритмичные колыхания лодки, когда кто-нибудь менял положение.

Пурпурный придумал, как измерять высоту. Для этого необходимо было уронить какой-нибудь предмет и подсчитать время его падения. Это можно сделать даже в темноте, если внимательно прислушиваться к всплеску.

После самых последних расчетов, сделанных по результатам падения кислой дыни, Пурпурный объявил, что мы очень быстро теряем газ и должны срочно подкачать баллоны. Затем он снова забрался на снасти, а Вилвил и Орбур оседлали велосипеды. Пурпурный, вися на веревках над нами, развязывал шейку одного из баллонов и отдавал распоряжения.

— Лэнт, Шуга, подтяните вон ту веревку — я должен отвести баллон в сторону. Вилвил! Замедляй ход! Орбур! Крути назад! Вот так! Держите курс!

Он осторожно манипулировал похожей на шланг шейкой мешка, понемногу спуская газ. Затем завязал шейку баллона, вскарабкался по снастям к другому мешку. Мы продолжали спускаться.

— На какой мы высоте? — закричал Пурпурный.

Я выглянул за борт. До воды оставалось меньше одного человеческого роста. Пропеллеры уже задевали за гребни волн, погружаясь и выныривая, оставляя за собой пенный след.

— Лэнт, проверь, чтобы руль лодки стоял прямо! — кричал Пурпурный.

Я, шатаясь, прошел на корму, где был смонтирован руль. Он тоже был изготовлен из уплотненной воздушной ткани, натянутой на раму. Я поставил его прямо и обвязал веревкой, чтобы зафиксировать в этом положении.

— На какой мы высоте?

Я снова выглянул. Мы все еще находились в человеческом росте над водой и прекратили спуск.

Пурпурный выпустил еще немного газа, и мы шлепнулись на воду. Немного погрузились, всплыли и пошли — вверх, вниз, вверх, вниз — скакать по верхушкам волн. Вилвил и Орбур по-прежнему крутили педали. Удивительное дело! Воздухотолкатели работали и в воде, мы двигались вперед.

Пурпурный сбросил узкие рукава от воздушных мешков так, что они свисали в лодку. Шестнадцать длинных шлангов… Я посмотрел наверх и подумал о брюхе молочного животного. Пурпурный выволок деревянную раму, которую смастерил для него Пари Плотник. В ней был сделан паз для батареи. Два медных провода выходили через отдельные прорези. Один из них скрывался в глиняной воронке. Пурпурный подсоединил к ней первый шланг. Затем подвесил все сооружение за бортом так, чтобы провода и труба погрузились в воду. Отрегулировал свою батарею — и от кислородного провода донеслось знакомое яростное булькание. Мы не могли видеть пузырей от другого провода — он находился внутри воронки. Но мы увидели, как мягко разбухла шейка мешка, и знали, что по ней устремился газ.