Андрей Лазарчук - Аська. Ведьма

Кулагин(смеётся). Я сильно похож на избитого? Мелкое шакальё, трусы. У них не было ни шанса…

Чмокает Машув щёку, сдирает с себя плащ и идёт умываться.

Машав остолбенении.

Кулагин(выходя из ванной с полотенцем, прижатым к скуле). И знаешь, Машка, я тут подумал: чего мы друг друга мучаем? Давай разойдёмся. Ты же видишь — всё кончилось.

Маша судорожно вздыхает.

Маша.Хорошо. Только… давай не сразу рвать. Поживём порознь, отдохнём. Могу снять тебе квартирку…

Кулагин.Не надо. Устроюсь сам. Не волнуйся.

Звонит Машин мобильник. Она подносит его к уху.

Маша.Да… (Долго слушает). Хорошо. Спасибо… (Поворачивается к Кулагину). Это по поводу Лики. Ей сделали аборт. Всё в порядке, она спит.

Кулагинна секунду теряет дар речи. Ловит ртом воздух.

Кулагин.Ну ни хрена же себе! Почему ты мне ничего не говорила?!

Маша.Да потому что Лика первым делом заорала: «Отцу ни слова!» Да и что бы ты стал делать? Отругал бы её? Посоветовал бы что-нибудь? А чего там советовать — нельзя было Личке рожать… ну, по разным соображениям. Просто не от кого там рожать… уж поверь мне.

Кулагин валится в кресло.

Кулагин.И всё равно это свинство.

Маша.Ну, свинство… ай, что теперь говорить, Витя, что сделано, то сделано. Ну, прости, что не посоветовались, только ведь на результат-то это никак не повлияло бы…

Кулагин.Спасибо. Я почему-то так и думал. Моё мнение…

Маша.Извини, Кулагин. Я не это хотела сказать, извини. Просто… Результат мог быть только один, вот и всё. А не то, что твоё мнение для нас — ноль. Это неправда. Я и так вся на нервах… Слушай, мне сегодня взятку дали — настоящий массандровский мускат, двенадцать лет выдержки. Давай, а? — подмигивает.

У Кулагина что-то сбоит: он одновременно отрицательно мотает головой и отвечает:

Кулагин.А давай…

Вино льётся в бокалы. Щепоть белого порошка, брошенная в один из них, растворяется, как сахарная пудра.

Машаи Кулагинсидят на диване, перебирают старые фотографии. Они молодые, с ребёнком на руках, Машас классом, Кулагинс кружковцами. Потом выпадает выцветшая цветная фотокарточка: девочка с большими глазами и огромными бантами на голове. Кулагинпереворачивает карточку, там написано корявым почерком: «To dear Maria Ivanovna — from Veronika, sensitively».

Маша.Интересная девочка, самая моя талантливая. А потом что-то с ней стряслось непонятное, совсем перестала говорить и писать. Мать её перевела в спецшколу. Там вообще-то неплохо было, но… А потом мать ее и оттуда забрала. Так я след и потеряла. И до сих пор гложет меня… ну… а с другой стороны, что я могла? И мать у неё была сумасшедшая…

Кулагин.Конечно, нужно быть сумасшедшей, чтобы от тебя кого-нибудь забрать.

Маша.А что ты думаешь, я была хорошим учителем. (Маша грустнеет). И могла стать ещё лучше. И иногда думаешь: здорово бы было вернуться… Знаешь, твой поросёнок Колька меня чем обидел? Сказал, что я своих ребятишек предала. Ты, мол, не предал, а я предала. И поэтому маюсь теперь… Но, наверное, обратной дороги нет. Во-первых, я уже сильно другая, а во-вторых — тогда бы я не могла себе позволить кое-чего интересного… Отвернись.

Кулагинотворачивается, прикрывает рукой глаза.

Машалезет в шкаф, достаёт тот большой пакет с коробками. Бормочет, разворачивая свёртки: «Сейчас, сейчас…» Наконец покупки разложены.

Маша.Смотри сюда!

Но Кулагинне реагирует. Потом — крупно вздрагивает, рука, которой он прикрывал глаза, падает. Лицо Кулагинаискажено и неподвижно, только глаза мечутся.

Маша.Витя! Что с тобой?

Кулагин.Мне… пло… хо…

Маша.Витенька! Не пугай меня… Что у тебя болит? Голова? Сердце?

Кулагин.Не могу… не слуша…ется…

«Скорая» несётся с мигалкой.

Кулагинв реанимации, трубки, монитор. Он уже без сознания.

Врач.Пока ничего определённого сказать не могу. Нарушение мозгового кровообращения — это несомненно, а причину я пока назвать не могу. Человек абсолютно здоровый, как вы говорите — и вдруг такое… Ну, бывает, всё в нашей жизни бывает. Грибочков маринованных не ел, на рынке не покупали? Чем-то напоминает отравление бледной поганкой…