Андрей Лазарчук - Аська. Ведьма

Машаи медсестрасмотрят друг на друга. Потом медсестратрогает девочке лоб. Пожимает плечами.

Изображение по-прежнему черно-белое.

Машаи женщина-милиционерв форме поднимаются по обшарпанной лестнице «хрущобы». Звонят в дверь.

Открывает Вероника— босиком, в каком-то совершенно уж тряпичном халатике.

Вероника.Ой… Здравствуйте, Марь Ванна…

Маша.Можно нам войти?

Вероника.Конечно… Вам маму?

Маша.Да.

Вероника.Сейчас… Вы заходите, я её позову…

Учительница и милиционершавходят, оглядываются. Бедность и захламлённость одновременно.

Милиционерша.Чем это пахнет?

Маша.По-моему, фруктами какими-то сушёными…

Милиционерша.Ой, знаю я эти фрукты…

Появляется пожилая — по виду под пятьдесят — полноватая женщина с измятым лицом и в платке поверх бигуди.

Маша.Здравствуйте. Карина Николаевна?

Мать Вероники.Да. И что?

Маша.Я — учительница Вероники, и мне хотелось бы поговорить с вами о…

Мать Вероники.И поговорить вы пришли с милицией?

Милиционерша.У нас тоже есть несколько вопросов.

Мать Вероники.А у меня нет никакого желания на них отвечать. Я что, какой-то закон нарушила? Нет? До свидания.

Милиционершакаменеет лицом.

Милиционерша.Вероника, подойди-ка ко мне.

Девочка, оглянувшись на мать, машинально делает шаг вперёд, мать не успевает её остановить. Милиционершахватает Вероникуза руку, задирает рукав халата. На предплечье — несколько поперечных шрамиков, некоторые совсем свежие. Но следов уколов нет…

Мать Вероники.Вы что себе позволяете?! Я на вас…

Милиционерша.Жалобу напишете?

Мать Вероники.Да я такое могу сделать, что ты об этой жалобе молить будешь, понятно? Жалобу она захотела…

Маша.Карина Николаевна! Нам надо о девочке поговорить. Она себя плохо чувствует, она в обморок сегодня упала…

Мать Вероники.Я знаю. Это у неё бывает. Пройдёт, не беспокойтесь. Учится хорошо?

Маша.Учится хорошо, но…

Мать Вероники.Не хулиганит? Окна не бьёт?

Маша.Ну что вы…

Мать Вероники.Тогда в чём проблема?

Маша.Но есть же…

Милиционерша.Почему у девочки шрамы на руках?

Мать Вероники.А вот это совершенно не ваше дело.

Милиционерша.Наше. Жестокое обращение с ребёнком…

Мать Вероники.Ха! Верка, иди сюда. Ну-ка, глянь им в глаза и скажи: я с тобой жестоко обращаюсь?

Вероника.Ой, мамочка! Ты хорошая. Ты только хорошее делаешь!

Мать Вероники.Ну? Слышали? А сейчас, Верка, брысь отсюда и не подслушивай.

Вероникаисчезает.

Мать Вероники(понизив голос). Дурь у ребёнка. У меня то же самое в детстве было. Режется стеклом и смотрит, как кровь течёт. Пройдёт это, я знаю. Не волнуйтесь и вы.

Изображение снова становится цветным. Квартира Ведьмы.

Вещьспит на узкой кушетке, вздрагивает во сне. Глаза мечутся под веками. Камера наплывает и как бы проникает туда, под веки.

Почти в темноте: в чашу частыми каплями капает тёмная жидкость. Становится совсем темно, слышны только звуки: сдавленный стон, визг выдираемого гвоздя, ещё одного, медленные шаги, хриплое частое дыхание, чавканье.

Голос ведьмы(ее саму мы не видим). И запомни! Никогда, ни про каких обстоятельствах, как бы ты ни испугалась — не смей прекращать ритуал! Поняла? Иначе все, что ты делаешь, обратится на тебя саму…

В темноте возникает светящаяся точка, камера устремляется к ней, стремительно увеличивающийся проём двери, в котором кто-то стоит: на двух ногах, но не совсем человек — скорее, получеловек-полуаллигатор. Камера приближается и замирает, и тогда тот, кто стоит, закрывает за собой дверь. Снова полная темнота — и вдруг ритмичное хриплое чавканье и сопение…

Квартира Кулагиных.

Машапросыпается, вскакивает. Уже светло. Берёт будильник. Рука дрожит. Без пяти восемь. Нажимает кнопку, и будильник тут же начинает громко хрипеть и чавкать — те же звуки, что и во сне. Она давит кнопку, пытается перевести стрелки — но звуки становятся только сильнее и страшнее. Тогда Машас размаху хлопает будильником об пол. Он замолкает и остаётся лежать. Машупередёргивает — будто она убила крысу.