Михаил Рашевский - Ускоряющийся

Но вот звонок в дверь, и тут же щёлканье замка. Традиция, введённая самими родителями после того, как однажды пришли домой, а у сынка переходной возраст, нет подружки, зато есть Интернет. И дверь в комнату приоткрыта. И громкость на всю… ну, вы понимаете… Потому с тех пор нажимают на звонок — а уж потом лезут ключами в дверь.

Пышущая злостью мама громко стучит в дверь Диминой комнаты, заставляя его морщиться от раскалывающей голову боли. Но вот она видит бледное лицо сына, и полные страдания глаза — и гнев тут же сменяется на милость. А после того, как Дима продемонстрировал шишку, громко охнула и чуть не расплакалась. Тут уже были все родные, и отец смачно крякнул, а когда жена побежала переодеваться и включаться в посильную заботу о «почти убившемся» (ах, как она была близка к истине!) мальчике, подмигнул и заговорщическим тоном спросил:

— Подрался?

Дима сделал круглые глаза, но, дабы не расстраивать отца, не кинулся тут же всё отрицать, а только приложил палец к губам, мол, не сейчас. Отец снова крякнул и, повеселевший, ушёл разбирать сумки.

Его сменила сестра, эта шестнадцатилетняя егоза. Она сначала сделала страдальческие глаза и, поглаживая Диму по руке, пожалела его, вытягивая заунывно:

— Бе-е-едненький. Несча-а-астненький, — за что тут же чуть не получила леща от не такого уж несчастненького братца. А когда увидела на его лице улыбку, начала рассказывать, как было классно на даче, куда они все ездили. И какой классный шашлык они сделали, кстати, тебе тоже привезли, но тебе ведь нельзя, правда? так что я его съем, и не надо обзываться, ладно, жри, обжора и толстун, ай, больно. И с каким парнем она познакомилась, ну тааааким клааааасным, ну ой ваще и мимими, и они телефонами обменялись, и они скоро в кино пойдут, и что? а, конечно предохраняться будем, ай, больно. И а где ты по башке получил, ой только не надо рассказывать, что поскользнулся и упал очнулся гипс, а ты с этим противным Жориком подрался, да? ой ну ваще такой прааативный пацан, и хорошо, что он от тебя получил, теперь хоть пройти нормально можно будет, а то цепляется постоянно…

И так далее, и тому подобное, пока не пришла мама и не принесла ворох лекарств, градусник, поднос с едой и чаем. Мама наорала на Катерину, выгнала её вон, мол, не волнуй мне больного ребёнка! Потом её громоподобный рёв сменился не менее громоподобным шёпотом. Строго-настрого наказала всё это принять, и температуру померить, и сейчас врача вызовет, ну не надо — так не надо, и совсем это не мелочи жизни…

Женщины… Мамы! Они все такие.

Да, и строго-настрого мама запретила идти на работу завтра. Мол, ничего, денёк потерпят.

— А если будешь упрямится — в больницу упеку. Я вот Ядвиге звонила, так она говорит — семь дней стационара! Минимум! Так что не надо мне тут «ля-ля». Звони шефу и отговаривайся. А то я сама позвоню!

Дима пообещал, что уладит вопрос. В самом деле, у Димы с шефом были прекрасные отношения. Разница в возрасте у них была небольшая, и Станислав Сергеевич (для Димы — Сергеич, а для особо посвящённых — Андариэль) просто без ума был от онлайн-видеоигр. На собеседовании Дима случайно проговорился о том, что играет в одну онлайн-игру и внутренне уже поставил крест на этом месте. Но пытающий его директор, наоборот, не оттолкнул претендента на место, а стал заваливать специфическими вопросами и жаргоном. Так они сошлись на игре, а потом вошли в один клан. В общем, для Димы теперь была масса послаблений, а при удачном раскладе в игре — и поощрений в реале.

Потому просьбу об отгуле Сергеич-Андариэль удовлетворил без проблем и проволочек.

На том и порешили. Кстати, войну они кланом как раз тоже выиграли.

На следующий день Дима на работу не пошёл. Играл в игры, смотрел кинчики, которых на компьютере были вагон и маленькая тележка, общался в чатах и форумах. Самочувствие его улучшалось. Головокружение прошло, тошнота практически прекратилась. Но не настолько, чтобы позволить себе пойти во вторник на работу. И вновь отгул, но «чтобы в среду — как штык!»

Затянувшиеся выходные подошли к концу, и вот среда, середина рабочей недели, а для Димы — начало. Утро. Привычный час пик. Солнце ещё не взошло, но укрывший землю туман уже редеет и становится всё более прозрачным. Народ толпами идёт в метро и на маршрутки.

И Дима в их числе.

Сегодня он не спешил, как обычно. В наушниках не лупили тяжёлые гитары, не надрывали голоса Шевчук, Цой или Кинчев. Не играли даже специально закачанные на mp3-проигрыватель лёгкий соул и «медитатив». Всё это было уже у Жорика вместе проигрывателем.